97 
Джорджи вскочила:
— Я отошлю его! Забирай Нэда, и идите в дом!
Лизи схватила ее за запястье:
— Нет. Его не остановить.
Но Джорджи выдернула руку и закрыла Лизи.
— Добрый день, мистер Макбейн, — сказала она; в ее глазах отражалось беспокойство.
Рори был вынужден остановиться. Он слегка поклонился:
— Мисс Фицджеральд. Мне бы хотелось поговорить с вашей сестрой, пожалуйста.
— Лизи плохо себя чувствует и возвращается в дом.
Рори бросил недовольный взгляд на Джорджи:
— И вы тоже часть этой конспирации?
— Я понятия не имею, о чем вы говорите, — ответила Джорджи, — но я должна попросить вас, сэр, держаться подальше от моей сестры.
— Джорджи, — попыталась возразить Лизи, выступив вперед.
Джорджи не обратила на нее внимания, и Рори, казалось, не видел ее совсем.
— Я не думаю, что вы должны вмешиваться в наши отношения, — сказал он таким мягким и опасным голосом, что Лизи вздрогнула.
— Я не знала, что у вас отношения с моей сестрой! — воскликнула Джорджи.
Их взгляды встретились.
— Вас беспокоит такая дружба? — наконец спросил он.
Джорджи покраснела:
— Меня беспокоит, что вы вмешиваетесь в жизнь моей сестры. Не нужно преследовать ее, сэр.
Он оглядел ее с ног до головы и сказал:
— У меня нет желания спорить с вами, мисс Фицджеральд, поскольку вы ясно дали понять, как относитесь ко мне. Это же очевидно, что вы терпеть не можете мое присутствие. Мне жаль, что я не так галантен и очарователен, как ваш любимый жених. Но некоторые женщины игнорируют неприятную внешность и жертвуют всем ради финансовой защищенности в будущем. Я надеюсь, вы счастливы, мисс Фицджеральд, с вашим торговцем вина.
— Рори, как ты можешь так говорить! — воскликнула Лизи.
Джорджи побледнела.
— У некоторых женщин нет выбора, когда дело касается будущего, мистер Макбейн, — резко произнесла она. — Не думаю, что можно добавить что-то еще. Хорошего дня.
Но Рори не двинулся.
— Я прошу прощения, — печально сказал он. Его щеки были такими же розовыми, как ее. — Джентльмену не следовало говорить такое. — Он помедлил. — Я не хотел сказать, что вы выходите замуж ради денег.
Джорджи была обижена — Лизи знала это, — но она высоко подняла голову.
— Как вы заметили, джентльмену не следовало говорить такие вещи.
Она пожала плечами. Она ясно дала понять: он не джентльмен, а просто позер.
Джорджи отвернулась, но Лизи была шокирована тем, что глаза ее сестры полны слез.
Поскольку Джорджи никогда не плакала — она была такой рациональной, такой благоразумной и хладнокровной во всем.
— Рори, — окликнула Лизи.
Он отвел взгляд от спины Джорджи. Когда их взгляды встретились, его лицо сделалось мрачным и строгим. Лизи посмотрела на него. Казалось, ужасная пауза длилась вечность.
— Я думал, мы друзья, — резко произнес он.
— Мы друзья. Ты мне так дорог! — воскликнула Лизи.
Он посмотрел на Джорджи, а затем на Нэда, которого Лизи взяла на руки. Затем, глядя только на Лизи, он сказал:
— Тайрел тоже мой друг.
Лизи глубоко вздохнула. Она дотронулась до его рукава:
— Что ты собираешься делать?
— Не знаю. Но сначала ты должна мне объяснить, что делаешь и почему. Я не могу поверить, что Лизи Фицджеральд, которую я знаю почти два года, устроила такой маскарад!
— У меня не было выбора, — вздрогнула Лизи.
— Мы оба знаем, что ты никогда не вынашивала ребенка. Лизи, ты не охотница за состоянием, надеющаяся обмануть Тайрела какой-то продуманной игрой. Я пришел к неизбежному выводу. Именно Анна упала в обморок, когда приехала на Мэрион-сквер. Именно Анна испытывала недомогание и не могла ни с кем общаться. Это, должно быть, сын Анны.
Лизи закрыла глаза, ее сердце бешено колотилось. Она не знала, что делать.
— Пожалуйста, — наконец сказала она. — Анна счастлива в браке. Пожалуйста.
Он широко раскрыл глаза:
— Значит, ты признала ребенка Анны своим?
Лизи кивнула.
— А Тайрел? Он позволил тебе пожертвовать собой таким образом? Я в это не верю!
Лизи молилась, чтобы Рори и Тайрел никогда не разговаривали о Нэде.
— Рори, перестань! Нэд — сын Тайрела. У нас договор — соглашение, если тебе угодно. Мы оба делаем то, что считаем лучшим для Нэда. Разве тебе этого не достаточно?
Даже когда она говорила, ей было стыдно за себя. У Тайрела было полное право знать правду. И, любя его сейчас, как никогда, она поняла, что не может так больше продолжать.
97 
