74 
– Вы зачем хотели меня увидеть? Чтобы сказать, какая я некрасивая и насколько я не подхожу вашему Федору? Да я и сама все знаю.
Мне хотелось схватить ее за грудь и спросить, глядя ей в глаза: не она ли отправляла нам письма с требованием денег?
– Что тебе известно про станцию Некрасовская?
– Ничего.
Разговор не получался. Если бы ей опять понадобились деньги, у нее был бы шанс попросить их у меня при личной встрече. И я, пожалуй, заплатил бы ей еще, лишь бы она молчала, если знает что-то. Но она ничего не сказала про Некрасовскую. И про деньги тоже. Получается – я пригласил ее лишь для того, чтобы унизить и сказать, что она лгунья и Федор не мог ремонтировать чью-то крышу в Пущине?.. И что дальше?
– Ты всегда заявляешь в полицию, когда кто-нибудь из твоих знакомых пропадает?
– Нет.
Она так ни разу и не посмотрела мне в лицо. Маленькая, скользкая, лживая дрянь!
– А может, ты знаешь, где сейчас Федор? – спросил я уже просто так, не зная, как себя вести и что еще говорить. – Может, у тебя есть его новый номер телефона?
– Нет у меня ничего. Ну, ошиблась я при опознании. – Тут она повернулась и впервые посмотрела мне в глаза. Вроде не дура. – Ошиблась, ну и что? С каждым может такое случиться. Перепутала куртку и шапку! Это точно его шапка. Ему бабушка ее вязала.
После этих ее слов мне стало не по себе. Я вдруг понял, что эта Таня – никакая не самозванка. Во всяком случае, человек она Федору не посторонний, иначе откуда ей знать, что эту шапку связала ему бабушка?
Сделав вид, что я потерял к ней всякий интерес, я как-то неловко, скомканно попрощался с ней, даже извинился за свою недавнюю грубость, сказал, что я очень нервничаю, ведь не каждый день вызывают опознавать тело друга.
Я связался с человеком, занимавшимся нашими шантажными делами, – с Глебом Ефимовичем – и попросил его о срочной встрече. Мы встретились возле Театра сатиры, в «Ростиксе». Увидев его умное спокойное лицо, я на миг пожалел, что не рассказал ему еще весной всю правду, – иногда так хочется иметь в союзниках таких опытных, надежных людей.
Я попросил его проследить за Татьяной. Дал ему номер ее телефона, адрес – и вновь, как и в прошлый раз, ничего ему не рассказал.
– Проблемы? – спросил он на всякий случай.
– Пока не знаю, – замялся я, так и не решив, довериться ли ему или нет. – У нас друг пропал. Нам с отцом кажется – эта девушка знает, где он.
– Все сделаем, – пообещал мне Ефимыч, аппетитно похрустывая жареным куриным крылышком. – Если вам действительно нужно кого-то найти, так я и в этом вопросе могу помочь. Имя, фамилия?.. Не стесняйтесь.
– Он, кажется, в Сургут уехал… Или в Тюмень… Точно не знаю. Он работает вахтовым методом. Сварщик… Кажется, все-таки в Сургуте.
– У меня и там есть свои каналы… Так как его зовут?
– Федор. Федор Белов, – сказал я помертвевшими губами. И, быть может, впервые после того, как я по-настоящему осознал, что его нет в живых, мне стало невыносимо больно от этой потери. – Федор Белов, девяностого года рождения…
29. Следствие
На самом деле дворницкая была поделена на две части. Получилось две комнаты, метров по десять каждая, с общей кухней и ванной комнатой. Если верить владелице соседней с дворницкой квартиры, пенсионерке с голубоватыми волосами, как у Мальвины, и ярко-синими, словно нарисованными, глазами, женщине умной и рассудительной, это помещение было в свое время выкуплено гражданкой Беловой Елизаветой Аркадьевной, потратившей на это приобретение все вырученные ею деньги от продажи дома в Ивановском, что в Переславском районе Ярославской области. Сама Елизавета Аркадьевна недолго прожила в дворницкой: убилась на лестнице, вроде удар с ней случился, умерла еще до приезда «Скорой помощи». И буквально через пару дней после этого здесь поселился ее сын, Виталий Белов, тихий скромный парень. Жилье досталось по наследству. Он пустил в одну из комнат поэта, студента Литературного института, с молоденькой сожительницей – переводчицей с английского. Ребята и оплачивали все коммунальные услуги, следили за чистотой и порядком в квартире. Где работал Виталий, никто не знал, но казалось вполне достоверным, что он мог легко существовать на эти деньги.
Все это Игорь Седов узнал без труда, разыскав нужный дом и выпив пару чашек чаю со словоохотливой соседкой.
– Так он до сих пор живет здесь или нет? Я что-то не понял…
– То живет, то нет. Вам ребята точнее скажут, но они возвращаются только затемно. Молодые, работают, пока есть возможности, – сказала женщина задумчиво. – Хотя не представляю себе, где и кем может работать поэт? Скорее всего, пишет за известных авторов тексты, сейчас многие зарабатывают таким образом… Или сценарии пишет… Хотя если бы он писал что-то, то на компьютере, а его дома подолгу не бывает.
74 
