Особенно,... 
79 
— Вы подвергаете себя огромному риску, миссис Торнтон, — сказал хозяин.
— Я делаю то, что велит мне долг.
— А я беспокоюсь о вашем благополучии, — с ноткой раздражения возразил консул. — По-моему, вы так ничего и не поняли. Мы не в Америке. Мы в Триполи. И я даже подумать не смею о том, что сделает ваш муж, если узнает, что вы без его разрешения ушли из дворца, да еще в мужском платье!
— Господин Нильсен, у меня не было выбора.
— Не понимаю.
— Дело жизни и смерти, — заявила Алекс, и эти слова не прозвучали театрально. — Меня послал сюда Блэкуэлл с известием для вас.
Консул пригласил их в обставленную по-европейски гостиную. Алекс устало опустилась на обшитый дамаскином диван и потерла виски.
— Его бросили в тюрьму!
— И это неудивительно, если учесть его отказ подчиниться паше.
— Полагаю, вы и на сей раз отделаетесь выражением официального протеста?
— Увы, больше я ничего не могу.
— Не верю.
— Чего вы от меня хотите? — ошарашенно уставился Нильсен на гостью. — Морриса я уже успел поставить в известность.
— И что теперь сделает Моррис?
— Боюсь, немногое, — вздохнула консул. — Супруге коммодора подходит срок рожать, и он слишком занят. А паша и вовсе не станет обращать внимание на мои протесты, он слишком зол на Блэкуэлла. Боюсь, тут уж ничего не поделаешь.
— Сплошные отговорки, — запальчиво возразила Алекс. — Разве нельзя договориться о выкупе?
— Пожалуй, пашу можно уговорить разрешить выкупить экипаж корабля — да и то не сразу, а когда он несколько поостынет после отказа Блэкуэлла. Как всем известно, он невероятно жаден, а к тому же он знает, что «Корабельная Блэкуэлла» — богатое предприятие.
— Значит, как только начнутся переговоры, — пробормотала Алекс, — судьба Блэкуэлла станет предметом торгов.
— Для женщины вы очень проницательны, миссис Торнтон, — проговорил Нильсен. Алекс постаралась не обращать внимания на снисходительные нотки в его голосе.
— Могли бы вы уговорить пашу поскорее начать торговаться за членов команды? И настоять, чтобы Блэкуэлла перевели из «парилки» в более сносные условия? Это же возмутительно — его держат в тюрьме и гоняют на работу в каменоломни!
— Я уже просил обо всем этом — и получил отказ.
— Блэкуэлл беспокоится за экипаж. И просил о свидании с вами.
— Я не прекращаю настаивать на этом свидании, хотя на разрешение нет никакой надежды, — устало ответил Нильсен.
— Мы с Мурадом могли бы стать посредниками.
— Простите, не понял, миссис Торнтоп?
— Мы могли бы передавать послания от вас Блэкуэллу и обратно.
— Для женщины это слишком опасно, — возразил консул.
— Черта с два! — воскликнула Алекс.
Датчанин удивленно замер.
— На карту поставлена жизнь Блэкуэлла. Мы должны придумать, как ему бежать.
Нильсен открыл рот от удивления.
— Вы поможете нам? — спросила Алекс.
— У меня просто нет слов, — пробормотал консул. — Конечно, я не откажу вам в помощи и все же возражаю против вашего участия в этом деле, миссис Торнтон!
— Так вы с нами?
Нильсен задумался.
— Конечно, я выполню свой долг, — нерешительно начал консул. — Как и вам, миссис Торнтон, мне отвратительны все жестокости и несправедливости, что творятся в этой варварской стране. Я вам помогу. Но убейте меня, я не понимаю. Не понимаю, какую роль вы могли бы играть в подобного рода истории. Это не женское дело. И готов снова повторить, что участие в побеге столь важного политического заключенного опасно для любой женщины — и уж тем более для такой, как вы!
— Но ведь мы составим план побега не только для одного Блэкуэлла, — торжествующе улыбнулась Алекс. — Мы сбежим вдвоем — Блэкуэлл и я! Мы сбежим вместе!
Нильсен сел.
Мурад застыл, как изваяние.
Вскоре непрошеные гости покинули консульский особняк — к немалому облегчению хозяина. Мурад по-прежнему молчал.
— Ты злишься? — не выдержала Алекс.
— Нет.
— Ну так в чем же дело?
— Ты собралась сунуть голову в пасть льва, а я по мере сил стараюсь помочь, — избегая ее взгляда, пробормотал он. — Что же еще остается делать верному рабу?
— Но ведь ты мой лучший друг. На всем белом свете. — Но Мурад по-прежнему смотрел в сторону. — В настоящем, в прошедшем и в будущем.
— Я стараюсь тебя защитить, — упрямо сказал он.
— Ты ревнуешь? — осторожно спросила Алекс.
— Конечно, нет! — сморщился он. — Как я могу ревновать? Я же евнух! Неполноценный!
79 
