Особенно,... 
22 
Мисюсь на ее подарки прореагировала очень уж бурно – Тина и не ожидала такой от нее радостно–счастливой реакции. Все подпрыгивала, все верещала над разложенными по стульям нарядами, напяливала на себя все подряд… А отец, наоборот, от Тины глаз отвести не мог. Такой она показалась ему ладной да умной, что чуть на «вы» к родной дочке в одночасье не обратился – только и успел язык прикусить вовремя…От хозяйства отец отошел – старые болезни совсем замучили. Выползал, кряхтя, утром во двор, щурился слезящимися подслеповатыми глазами на солнышко, выкуривал пару «беломорин» да снова уходил домой. Алешка с молодой женой вовсю вели все хозяйство сами – и огород у них был ухожен, и банька новая срублена, и крыша новой оцинковкой сверкала… Все было в доме справно и ухожено, только вот с Мисюськой их мир никак не брал. Не признавала их девчонка за старших, и все тут. Не слушалась никого. И училась из рук вон плохо. Школу совсем забросила, и даже из десятого класса подумывала уже уйти. Решила, восьмилеткой обойдется. Тина кое–как ее и уговорила на дальнейшее образование. Да и то, она подозревала, согласилась своенравная ее попрыгунья–сестренка на этот героический подвиг в надежде только, что Тина ее потом к себе заберет. Тина и готова была, в общем. Не хотелось только посреди года Мисюсь с учебного процесса срывать. Пока с другой школой бы определились, времени бы много потеряли…
В общем, шли–бежали себе счастливые яркие годы, нанизывались драгоценными жемчужинами на ниточку Тининой жизни один за другим . Мечтали они с Антоном и о ребенке, конечно. И даже под детскую специальную комнатку во время ремонта отвели, раскрасили ее от потолка до пола в веселые цвета да картинки всякие. И Тина все ждала, к себе прислушивалась - очень уж Антон ребенка хотел. Так и не дождавшись от молодой жены радостного известия, он повел ее к знакомому врачу–профессору, известному в то время в определенных кругах светилу медицинской детородной науки. Тина и рада была – наконец–то ей хоть подскажут чего хорошее, а то все никак долгожданная беременность в ней не образуется…
Ничего тот профессор хорошего ей не подсказал, конечно. Наоборот, огорошил так, что зеленый яркий свет в Тининых глазах померк сразу, выплеснулся в одночасье женским неизбывным горем наружу.
— Что ж тут поделаешь, деточка… И так тоже бывает. Медицина тут, понимаете ли, бессильна… Природа так распорядилась…
— А что у меня, доктор? Что–то я ничего не понимаю…
— Ну, у вас не такой уж и редкий случай. Называется он «детская матка». У вас, Тиночка, детородный орган перестал развиваться где–то примерно в десятилетнем возрасте. Вы, наверное, переболели чем–то серьезным в детстве, да?
— Нет, ничем не болела…
— Ну, может, тяжести какие поднимали? А что, бывает. Дети балуются иногда…
— Нет, доктор, я не баловалась. А поднимать и правда поднимала. Сестренку младшую. Мама когда в родах умерла, мне десять лет как раз и было…А сестренка тяжеленькая, плотненькая такая была…
— Ну что ж, Тиночка, мне искренне вас жаль. Не корите себя и не плачьте. Что же делать, раз вами судьба так вот распорядилась? Надо смириться, надо жить дальше, Тиночка. Надо принять. Тем более, Антон вас так любит… Многие пары всю жизнь счастливо живут и без детей… Я знаю сколько угодно таких случаев…
Антон тоже Тину потом утешал, как мог. И себя ругал тоже как мог, последними самыми словами. Захотелось ему наследника срочно, видите ли. Мало ему счастья в лице этой девочки провидение послало! Расстроил милую свою женушку, зеленый колокольчик Тин–Тин…
Сама Тина переживала свалившуюся на нее бездетность очень остро. Как будто горе какое поселилось в ней неизбывное. Не было - и пришло вдруг… Ей даже в голосе мужа, старательно ее успокаивающем, слышались все время нотки недоумения, будто и сам он в происходящее с ней не поверил. А порой даже казаться стало, что она и физически ощущает некую ущербность свою, как видимый глазу недуг или увечье… И сердце никак, ну никак не хотело принимать в себя это горе. Сопротивлялось, и все тут. Как это такое может быть – детей у нее не будет? Нет, не принимают этого известия ни душа, ни сердце. Хотя врач–светило сказал – прими…Что ж делать, в те времена медицинским светилам только и оставалось, что руками разводить да слова всякие сердобольно–правильные говорить в таких вот случаях. Не было у светил тогда ни опыта мирового в этом тонком деле, ни знаний подходящих. Это сейчас способов всяких родить себе ребенка имеется великое множество - только пожелай. А тогда – нет. Кроме общеизвестного – никаких особых вариантов. Хоть голову об стенку от горя разбей…
22 
