21. Маргарита

Ирена Васильевна пригласила нас к себе в дом выпить чаю. Во время разговора эта аккуратная маленькая холеная женщина в розовом свитере старалась держаться подчеркнуто уважительно, да и Фабиоле с мамой уделяла внимание.

– Я же знаю, кто вы, – сказала она мне, отодвигая тарелку с маковым рулетом. – Вы – известная художница Маргарита Орлова, я много слышала о вас. Мне сын рассказывал, а ему, в свою очередь, говорили его друзья-бизнесмены. У них сейчас, знаете ли, мода такая пошла – дарить друг другу на дни рождения картины местных художников. Ваши в том числе.

Моя мама поджала губы, и я поняла, что она едва сдерживается, чтобы не осадить Ирену Васильевну, не поставить ее на место. Ведь ни один из знакомых ее сына не смог бы купить ни одной моей работы. И мама, которую распирала гордость за меня, могла лопнуть от вынужденного молчания.

– Ирена Васильевна, у нас к вам одно дело, – сказала я, чтобы, пока мама не начала говорить, постараться получить нужную информацию. – Здесь, на вашей улице, продается один дом.

– Вам что, вашего дома мало?! – Ирена широко улыбнулась и заморгала глазами. – Да, продается дом, причем дом замечательный. Правда, не такой, как у вас, поскромнее, у вас-то не дом, а домище, к тому же благоустроенный. А тот – почти нежилой. Я была там внутри, мне понравилось. Отличный паркет, все красивое, новое, дорогое, камин есть, сантехника тоже чудесная, но, говорю же, он не жилой, словно мертвый.

– Скажите, кому он принадлежит?

– Он принадлежал Дворкину.

– Как – Дворкину? – удивилась я, поскольку что-то слишком уж часто стала произноситься в моем присутствии эта фамилия. – Мама, это тот самый Дворкин, который попросил Егора поближе меня с ним познакомить. Дворкин – это начальник Егора. Кажется, его зовут Львом Вадимовичем.

– Нет-нет, – замахала руками Ирена Васильевна. – Это не Лева, а его брат, Яков. Этот дом принадлежал Якову Дворкину, он несколько лет тому назад уехал в Израиль, у них там еще один брат жил, Иосиф, он занимался каким-то крупным бизнесом и очень хотел, чтобы Яков к нему примкнул, ему нужен был надежный человек. Леве он вроде бы не доверял, а вот Якову… В сущности, я пересказываю вам только то, что слышала от своего сына. Так вот, Яков и поехал, да там и остался. А дом этот после развода остался его жене, и она продала его.

– Когда?

– Года полтора тому назад – Минкину, тому самому, которого застрелили в Лондоне, может, слышали эту историю? Господи! У нас тут что ни дом – то история.

– Минкину? Сергею Минкину? Вы ничего не путаете?

– Как же я могу путать, если об этом все знают?! Сергей Минкин, предприниматель. У него еще есть жена, не знаю, правда, как ее зовут, она бывала здесь редко. Очень красивая девушка. А вот сам Минкин появлялся здесь периодически. Но один. Думаю, он просто отдыхал. Ни тебе друзей, ни компаний. И несмотря на то что он здесь бывал, дом все равно выглядел каким-то нежилым, я уже говорила.

– Ирена Васильевна, я должна вам признаться, что расспрашиваю вас не из праздного интереса и не потому, что хотела бы купить еще один дом. Дело в том, что жену Минкина, ту самую красивую девушку, о которой вы только что говорили, несколько дней тому назад убили.

– Убили? Господи, какой ужас! Она же такая молодая! И кто?

– Знать бы. Дело в том, что перед смертью она помогала кому-то продать дом. Вернее, это я так подумала, что она кому-то помогала, поскольку она сама вела переговоры о продаже, а потом заявила, что дом уже продан. Но теперь, после того как вы мне сказали, что этот дом принадлежал Минкиным, становится понятным: она продавала свой дом.

Мне в голову вдруг пришла мысль, что Марка надо было попросить выяснить, а не владела ли она этим домом раньше, ведь ему-то дали справку на сегодняшний день.

  57