Особенно,... 
21 
– Я в клинике. А где Денис?
– Денис… Подожди секундочку, – прямо-таки елейным голосом попросила она.
– Он что ж, дома? – ахнула я.
– Сейчас! – крикнула она уже издалека и исчезла совсем.
Я стояла и не знала, что вообще мне на все это сказать. Через несколько секунд трубку взял Денис, что повергло меня в окончательный шок.
– Алло, – как ни в чем не бывало пробормотал он своим сухим голосом.
– Денис? – совсем по-другому отреагировала я. – Ты какого же лешего дома?
– Маша? Ты где? – еще больше заинтриговал меня он.
– Я? В клинике. В чертовой клинике, твою мать! С ребенком в пяти одеялах! А ты что же, дома? Что ты, на хрен, делаешь – дома?!
– Я… у меня машина не завелась. Мороз же, «Жигули» не заводятся, – пояснил он после некоторого раздумья.
– Что? – только и смогла выжать из себя я, стоя перед стойкой регистратуры с открытым ртом.
– Знаешь что, я тебе пытался дозвониться.
– И что? Ты знал, что мы едем. Взял бы такси!
– Знаешь, я не буду перед тобой оправдываться, – возмутился он. – Ты все это затеяла. Не надо было тащить ребенка в такой мороз. Что ты за мать?! – начал было он, но тут, надо признать, чаша моя переполнилась, и я повесила трубку.
– Выяснили все? – с любопытством уточнила регистраторша. От этого у нее даже глаза как-то засияли поярче. Интересная у нее все-таки работа.
– Он не придет.
– Понятно.
– Да, понятно. – Я, потупившись, поплелась к лавочке.
– Эй, девушка. Да вы не расстраивайтесь, такое часто случается. Мужики через одного не приходят. Сами, по доброй воле, приходят только те, кто хочет разобраться. А многие вообще не желают ничего знать.
– Это, кажется, наш случай, – понуро кивнула я.
Регистраторша, осмотрев меня повнимательней, вышла из своей будки и взяла меня за руку.
– Знаете, можно же и по-другому. Можно сделать экспертизу так, чтобы ему никуда ехать было не надо. Достаточно взять у него волосы или, скажем, ногти. Хотите, я дам вам набор для сбора биоматериала? Так будет проще.
– Да нет, спасибо. Лучше уж без этого, – отмахнулась я, представив, как я прихожу к Денису и требую у него ногти.
– Зря вы. Это надо сделать обязательно, тогда и с алиментами будет легче разбираться. А чего, лучше, чтобы он отвертелся? Пусть уж помогает, верно?
– Не знаю. Спасибо, я подумаю. У меня такое чувство, что я уже установила отцовство, – пожала плечами я, начиная натягивать на Соньку ее тужурки, носки и прочие валенки с ушанками.
Ребенок оказывал упорное сопротивление, стаскивая все, что я только что на нее нацепила. Я сжала зубы и молча продолжала надевать снятое. Когда она попыталась вывернуться из куртки и упала на пол, я подтащила ее за руку обратно, приблизила к себе, посмотрела ей в глаза и сказала:
– Чего ты кочевряжишься? Быстро одевайся, и пошли. Папе своему ты не нужна, так что никого у тебя, кроме меня, нет!
– Ма-ам? – переспросила Сонька, глядя на меня своими большими и такими совершенно моими голубыми глазами. Я моментально устыдилась, втряхнула ее в куртку, поцеловала в нос и потащила прочь из этого ужасного места. Холод гнал меня, щипал, кусал за голые руки, я забыла надеть перчатки, но мне было все равно. Как я добралась до дому, не помню. Пока мои ноги тащились по обледеневшему городу, пока ехали на метро, пока толкались на остановках, я думала только об одном – о том, что я больше ни за что не хочу ничего даже близко знать о человеке по имени Денис Жданов. И как же хорошо, что при замужестве я не меняла фамилию. И что я теперь вообще не желаю иметь с ним ничего общего. И чувство это было столь же ярким, сколь и новым для меня. Мне хотелось, чтобы он просто исчез и больше никогда не появлялся в моей жизни. Пока мы с Сонькой пересекали отмороженный город, у меня внутри что-то опрокинулось или, может быть, перевернулось, но перевернулось совсем, напрочь, без шансов на восстановление. Я больше не любила его. Разве можно вот так сразу, в одну секунду перестать любить? Получается, что можно. Стоит только часок-другой пробежаться по морозу, стоит подумать одну-две умные мысли, и все – там, где была любовь, остается пепел. И еще немножечко слез, куда же без них.
– Ну как дела? – взволнованно спросила мама, встречая нас в коридоре. – Сделали анализ?
– Ага, – кивнула я, хищно улыбаясь.
– А ты телефон забыла. Он там звонил, кажется.
– А я знаю, – еще более хищно ответила я и прошла в комнату. Телефон лежал, как я и предполагала, у меня на столе. Я взяла его в руки, открыла крышечку, посмотрела журнал вызовов. Кто бы сомневался! Денис звонил мне, когда я уехала из клиники. Уже после этого нашего разговора. Вот ведь… так, Маша, спокойно. Успокойся, пожалуйста, этот человек тебе больше никто.
21 
