Особенно,... 
23 
Увидев, как ее верхняя губа поднялась и показались острые клыки, я бросилась к двери и тут же налетела на Грега. Он схватил меня в объятия и крепко прижал к себе.
— Уведи меня отсюда, — попросила я, — уведи скорее!
— Рената, ты обещала! — укоризненно сказал Грег.
— Я ей ничего не сделала, - торопливо ответила она. — У твоей Лады просто нервы не в порядке.
Оказавшись дома, я отправилась к себе в спальню. Настроение было отвратительным. Грег чувствовал это и оставил меня в одиночестве. Я полежала в ванне с лавандовым маслом, которое успокаивало и расслабляло, затем посмотрела какую-то старую американскую комедию, потом захотела чаю и спустилась на кухню. Заварив себе ромашковый, села за стол и открыла коробку шоколадных конфет. Я чувствовала себя опустошенной. Весь последний месяц, когда мы с Грегом жили в полном уединении, был похож на сказку. И вот она закончилась. Реальность вторглась в наш безмятежный, наполненный любовью мир. Я понимала, что нам от нее не убежать. И это вызывало уныние.
Грег заглянул на кухню. Я постаралась принять радостный вид, но он видел меня насквозь. Усевшись напротив, любимый начал крутить чайную ложечку в пальцах. Я как завороженная смотрела на поблёскивание металла. Молчание затянулось.
— Я люблю тебя, — тихо произнесла я, оторвавшись от созерцания ложечки и подняв на него глаза.
Грег бросил ложку на стол, его лицо стало грустным.
— Люблю, — повторила я.
— Рената хотела тебя укусить, — еле слышно сказал он. — Думает, это единственный выход. Ганс тоже так считает. Они часто говорят о нас.
— Нет! — взволнованно ответила я и вскочила. — Куда ты клонишь?
— Успокойся, любимая, - ласково ответил
Грег.
Я подошла и уселась на колени, лицом к нему на колени, лицом к нему Он обнял меня за талию, заглянул мне в глаза и прошептал:
—Мне кажется, я полностью готов.
Услышав это признание, я вздрогнула.
— Говорю тебе все, как есть. Мы ведь честны друг с другом, - продолжил Грег после паузы.
Я положила руки ему на плечи, мои пальцы У дрожали от невыносимого волнения, охватившего меня словно пламя сухую солому. Мне казалось, огонь выжигает меня изнутри.
— Вся моя сущность изболелась, — тихо продолжил он, не сводя с меня глаз. — Я ненавижу мой клан и всех вампиров вместе взятых, я стал изгоем в своей среде. Раньше хотя бы Рената была мне близка и разделяла мои взгляды, но ты сама видишь, во что она превратилась. Разве это любовь?! Они опьянены кровью и... похотью, и я боюсь, все закончится плохо. Прежде всего для Ренаты.
— А что ты хотел узнать? — не выдержала я. — Зачем пошел к ним?
— Я так больше не могу! — с горечью говорил он, не ответив на мой вопрос. - Не могу больше опасаться за твою жизнь! Я готов пройти обратное превращение! Хочу этого больше всего на свете!
Слёзы побежали по моим щекам, но я не отвела взгляда от Грега и молчала.
— Мне кажется, и для тебя это будет наилучшим выходом, — прошептал он.
Я увидела, как его лицо исказилось мукой и стали напоминать прозрачный лед, закушенные губы побелели. Грег не знал, что такое обморок, но мне показалось, что он на грани именно этого состояния.
— Мы станем близки физически, — после паузы еле слышно продолжил он. — И сейчас я уверен, что никакая сила, никакая энергия, даже твоей девственной крови не заставит меня потерять разум и укусить. Я полностью готов внутренне. Видимо, Рената... ее решение снова стать хищником... ее явное удовольствие от процесса убийства... послужило последней каплей. Не могу больше! Я с ума схожу, что все еще принадлежу к клану вампиров! Хочу стать человеком! Чего бы мне это ни стоило!
Грег почти кричал. Никогда я не видела его таким. Я уже плохо различала его лицо сквозь хлынувшие слезы, но твердо знала, вернее чувствовала всей душой, что он говорит правду. Мы много раз пытались выполнить условия поверья, но Грег в последний момент не выдерживал, терял разум даже от поцелуев, и мы ни разу не зашли дальше. А узнав всю правду о том, что происходит после обратного превращения, перестал и даже пытаться.
— Я все думаю, думаю, — уже тише продолжил он. — Пусть я перенесусь в 23-й год, пусть снова стану нищим поэтом... буду писать стихи... увижу маму, — прошептал он, и его глаза ожили и засияли ярким голубым светом, — вспомню все радости обычной жизни простого паренька, пройду тот путь, который должен пройти. Я достаточно наказан за то, что совершил самоубийство, страшнейший из грехов, сейчас я знаю это точно. Нужно жить, несмотря ни на что! Нужно бороться с трудностями, но жить обычной человеческой жизнью. Все самоубийцы превращаются в нечисть, пусть и не становятся вампирами, но сущностей много.
23 
