93 
— Спасибо за все!— ответила я.— Вернусь в полнолуние.
Венцеслав не стал больше настаивать, и мы отправились по дороге в тайгу. Переходить озеро смысла не было, ведь в селении нам больше делать было нечего.
Мы углубились в лес. Тин остановился и вздохнул, проворчав, что не подкрепился перед дорогой. Но я лишь улыбнулась и пожала плечами.
— И вообще уже темнеет,— бормотал он.— Нет чтобы переночевать у милой Велеславы! Она такие вкусные котлеты делает! Да и хлеб печет лучше других! Какой смысл ночевать в аэропорту?
— Поедем, а?— умоляющим голосом попросила я.— Ты-то сам оборотень, а вот мне уже не по себе от всего происходящего. Не хочу я здесь оставаться! Боязно мне! Тем более после зрелища, как спокойный выдержанный Венцеслав в мгновение ока обратился в разъяренную рысь.
— Отворачивайся, - со вздохом сказал Тин и начал расстегивать куртку.
Обратный путь показался мне даже короче, чем первая поездка. Тин мчался как угорелый, только ветер свистел. Всю дорогу я крепко прижималась к его спине и не открывала глаз. Когда он остановился, тяжело дыша, я сползла на снег и размяла затекшие ноги и руки. Немного передохнув, мы в полной темноте отправились в деревню. Машина оказалась загнана под навес, хозяйка категорически возражала, чтобы мы ехали в аэропорт и там ночевали. Она предложила нам остаться у нее до утра. Тин умоляюще на меня посмотрел. Я тоже чувствовала сильную усталость, поэтому легко согласилась.
Рано утром мы уехали. Тин выглядел веселым, после сытного завтрака его настроение заметно улучшилось.
— Может, стоит вернуться во Владивосток?— предложил он.— До полнолуния почти две недели. Поживешь пока там, погуляешь по городу, осмотришь достопримечательности.
— Дались тебе эти достопримечательности!— раздраженно произнесла я.— Говорила же, не люблю стандартную культурную программу: осмотры музеев, выставки, посещения могил известных людей. Не вижу в этом никакого смысла.
— Знания никогда не помешают!— уверенно ответил он.— Такие вещи только на пользу личности! Или поехали со мной в Белогорск! Тут же совсем рядом!
В этот момент мы подкатили к зданию аэровокзала. Тин припарковался и вопросительно посмотрел на меня. Я пребывала в раздумьях.
— Ладно, ты пока решай,— сказал он,— а я прогуляюсь. Уж очень хочется размяться!— И он вышел из машины. Я машинально наблюдала, как он идет к аэровокзалу. Мне хотелось купить билет до Москвы, тем более из Благовещенска был рейс через Омск. И в то же время я сомневалась, есть ли смысл уезжать. Я могла бы, действительно, остаться пока в Приморье, съездить в гости к Тину, пожить в Благовещенске и дождаться полнолуния.
Я раскрыла сумку и достала телефон. Он был отключен. Я решила позвонить маме и спросить, как у них дела. И тут же вспомнила, что в Москве сейчас глубокая ночь. Закрыла телефон и убрала его обратно в сумочку. И услышала, как он звякнул, сообщив о приходе CMC. Оно было от мамы. Она просила позвонить при первой возможности. Я начала волноваться, не зная, что и думать. Но решила все-таки дождаться, пока в Москве наступит утро. Однако почти сразу после прихода CMC мама позвонила сама. Ее голос мне не понравился. Мама явно сильно нервничала, хотя старалась говорить спокойно.
— Ладушка, прости, что беспокою,— поздоровавшись, торопливо начала она,— но у нас тут кое-что произошло!
— Что случилось?— испугалась я.— И почему ты не спишь?
— Не волнуйся, ничего страшного,— сбивчиво произнесла она.— Но папа в больнице! Он просил ни в коем случае не звонить тебе, но я сочла своим долгом...
— И правильно сделала!— перебила я.— Что с ним?!
— На него напали поздно вечером, так он говорит. Он возвращался с какой-то деловой встречи, но был сильно нетрезв. Поэтому на машине не поехал, а воспользовался метро. Странно, что такси не взял, - задумчиво добавила мама.— Но во всей этой истории вообще много странностей!
— В смысле?— насторожилась я.
— Уж очень неестественно выглядит его рана. Я-то все-таки медик, могу понять. Левый рукав его дубленки пропорот сверху донизу, и рука порезана. Но это какой нож должен быть? Рана длинная и до кости.
— Господи!— начала я пугаться.
Страшное подозрение охватило меня. Сердце сильно забилось.
— Разрез зашили, конечно,— продолжила она.— Но шрам останется. Да еще и воспаление началось, температура поднялась, сейчас антибиотики колют. Отец отказался писать заявление в милицию.
93 
