Последние отзывы

  28  

участие Владимир Маяковский. Тут мне совсем стало нехорошо. Ладушка, представь мое состояние! Знать, что через семь лет он пустит себе пулю в лоб, и оставаться невозмутимым? Было отчего сойти с ума. Я даже решил обойти стороной эту возбужденную толпу и нырнуть незамеченным на Маросейку, но тут услышал радостный голос Василька, моего тогдашнего... или нынешнего?., приятеля.

- Гришаня! Что ж ты, дружище, опоздал? Все уже закончилось! А я тебя ждал! Думал, что

ты уж точно не пропустишь такой турнир и примешь в нем участие!

 Я остановился, навесил на лицо дружелюбную улыбку. Сердце колотилось, ладони противно вспотели. Василек приблизился. Вот он уже крепко пожимает мою руку и заглядывает в глаза. Моя память понемногу возвращает какие-то мелочи, детали из прошлого, и мне становится все легче. Я четко помню, что Василек живет от нас через две улицы, работает на заводе, сам он из деревни, собирается жениться по настоянию матери на односельчанке по имени Клава, которая работает дояркой и живет в деревне. Также я припомнил, как он неодобрительно относился к моим поэтическим опытам. Особенно его раздражали стихи о любви.

- Представляешь,  —  быстро  продолжил он, - на турнире выступал поэт Илья Сельвинский^[7]. И что б ты думал?! Занял первое место, опередив Владимира Маяковского! Так что у него сейчас титул короля поэтов!

И это заслуженно!— важно добавил он.— Мне его стихи очень пришлись по вкусу! Да и жюри было сильное!

Возглавлял поэт Брюсов, так-то!

- Жаль, что я не смог прийти вовремя, - сказал я.

 Василек улыбнулся и хлопнул меня по плечу. Я вздрогнул, отвыкнув от такой фамильярности. Улыбка сбежала с его лица, и он озабоченно произнес:

- Ты чего такой смурной, Гриша? Из-за Зинки переживаешь? Она ж замуж вышла!

- Знаю,— ответил я.

- Ты это, смотри,— нахмурился он,— чего не учуди! Прояви самосознание! А то хлипкие вы все, поэты! Чуть что, вены резать, веревку мылить. Не дело!

- Спасибо за заботу!— не смог сдержать я ехидного тона, но смягчился, вспомнив, что Василек всегда отличался грубоватым нравом и утешать не умел.— Понимаешь ли,— спокойно  проговорил я,— с Зиной все кончено раз и навсегда. И дело даже не в том, что она вышла замуж.

- Да ну?— не поверил Василек.

- Точно! Просто я в ней разочаровался. Она меня больше не интересует! Как девушка, - тут же добавил я, видя недоумение на его лице -  А только как товарищ!

 - Да, товарищ она хороший! Правильный, можно сказать.— тут же обрадовался он.— А ты

куда сейчас?

 - Домой направляюсь,— сообщил я.

 - Айда вместе! Турнир закончился, а ребята долго еще дискутировать будут. Видишь, все не расходятся?

 - А Маяковский?— с замиранием сердца спросил я.

 - Так он сразу ушел, никто и не заметил!— пояснил Василек.— Видно, не так просто расстаться с титулом короля поэтов! Вот и умотал побыстрее!

 Мы перешли дорогу и двинулись в глубь Маросейки. Я в основном помалкивал, говорил Василек. Он был озабочен, как всегда, заводскими новостями и планами насчет женитьбы. Сейчас он делил общежитскую комнату с тремя парнями, но мечтал об отдельном жилье. Чем ближе подходили мы к повороту в нужный мне переулок, тем сильнее я волновался. Не представлял, как после вековой разлуки увижу мать. Василек периодически замолкал и удивленно на меня поглядывал. Когда я начал прощаться, он вдруг сказал:

- А все-таки, Гришаня, ты крепко переживаешь из-за Зины, я же вижу! Брось! Не нужно!

-  Спасибо!— ответил я, но переубеждать его не стал.— Это так, остатки былого чувства. Уже почти прошло!

- Держись, дружище!— сказал он и крепко пожал мне руку.

 Я свернул в нужный мне переулок и быстро двинулся по направлению к своему двору.

 Но на полпути остановился. Волнение захлестывало, руки дрожали, и я никак не мог успокоиться. Понимаешь, Лада, в бытность свою вампиром я был ледяным внутри. По-настоящему бездушное существо, хоть тебе и казалось иначе. Да, любовь преобразила меня, но все равно только теперь я понимаю, какая разница между мной прежним и нынешним. Душа влилась в меня горячей кровью, и все внутри ожило. Как бы точнее объяснить? Вот представь пустыню. Да, она по-своему прекрасна. В ней маленький зеленый оазис— это моя любовь к тебе. И вдруг дождь залил всю пустыню, и она, напитавшись живительной влагой, начала покрываться зелеными ростками. Они пробились везде, закрывали собой бесконечный песок, заплели сочной  кудрявой зеленью, которая вскоре запестрела ароматными яркими цветами. Именно так разрослась моя любовь, когда у меня вновь появилась душа. И эмоции так трудно удерживать! Ох,  как трудно! Мне нужно научиться этому заново. Я сейчас весь словно оголенный нерв, а маска в моей ситуации жизненно необходима. Я волнуюсь из-за всего, у меня внутри все дрожит, сердце колотится, в висках шумит. Понимаю, что скоро привыкну к новой, вернее прежней, жизни, вольюсь в действительность, но вот эти первые часы после превращения самые трудные.

  28