Особенно,... 
56 
Во-вторых, Люська, как всегда случайно, попала в самую точку – пикап бы мне действительно очень подошел. Я бы ездила на нем к родителям на дачу и можно было бы песок возить в кузове и всякий строительный материал. Особенно если за рулем сидел Тимофей. У него и руки золотые. Но об этом я Авенге говорить не стала.
Я не видела никого из девочек уже кучу времени – с тех самых пор, как у меня появилась Тайна. Теперь уже две тайны: про Карасика и ее грехопадение – страшная тайна. И про мой неожиданный роман (роман ли?) с Тимофеем, который ставил меня и саму в тупик, – это была тайна позорная. Впрочем, я ее таковой не ощущала. Мне с Тимкой было удивительно хорошо. И чем больше он оседал рядом со мной, тем лучше мне становилось. Но сказать об этом девочкам? Я представляла себе взгляды Басечки из серии «я же тебя предупреждала». А Марлена сто процентов проявила бы понимание и сказала бы что-то вроде: «Любить можно и сантехника, в этом ничего плохого нет» – со свойственной ей ангельской добротой. А Авенга бы подхватила и продолжила: «В этом одно только хорошее, можно не бояться протечек. И чекушку в таком случае ставить не придется». Нет, я о своих тайнах плотно молчала. Зато Люська говорила, не переставая.
– Знаешь что, а давай-ка поедем на моей тачке.
– А мою куда же?
– А твоя пусть тут остается, на парковке. Мы потом заедем, заберем ее. Чего две тачки гонять. У меня тут и кресла с подогревом….
– У меня тоже.
– Да? – искренне удивилась она. По ее меркам, почему-то все чудеса автомобильной изобретательности принадлежали только «Мерседесам». Все остальные только «катились по накатке».
– Да, есть. И даже есть датчик дождя! – выпендрилась я. Авенга недоверчиво покачала головой, потом пожала плечами, открыла дверь и позвала девочек в машину, посулив им пончики и парк развлечений.
– Между прочим, чтобы купить этот «мерс», мне в свое время пришлось тащиться на Новодевичье кладбище вызывать духа силы, чтобы одной потасканной жене олигарха вернуть поддержку ее рода! Хорошо еще, что туда ночью не пускают, хоть эта жена и пыталась договориться со сторожем. Выездная сессия на кладбище – это было круто. Меня даже снимали на камеру какие-то иностранные типчики, – глаза Авенги затуманились от приятных воспоминаний. – В принципе побольше бы мне таких жен олигархов. Раз, два, три круга вокруг могилы – и готов «Мерседес».
– Прямо-таки олигархов? – хмыкнула я, в буквальном смысле вжавшись в сиденье, потому что Авенга тронулась с места. Завизжали шины, залаяли собаки, тучи сгустились над нами… Мы поехали.
– Не знаю. Была она вся в Габбане, ездила на «Лексусе». Денег не жалела. Эх, хорошая женщина! – мечтательно протянула Авенга.
– Осторожнее! Ой! – я поняла, что говорить что-то ей под руку еще опаснее и попыталась успокоиться. Чему быть, того не миновать, верно? Если мне суждено выжить в ближайшие полчаса, в следующий раз буду умнее и не сяду к Авенге греться.
– Не боись! – хмыкнула она. – Прорвемся. С нами сила!
– Да? Это радует. Ну а кстати, и что ты? Вернула?
– Что вернула? – встрепенулась она, явно уже потеряв нить нашего разговора.
– Долг! – хихикнула я.
– Какой долг? – опешила она. По-моему, совершенно искренне.
– Вернула ты родовую поддержку олигарху? Вернее, его жене!
– А-а, это… – протянула она. – Я и сама не знаю. Самое странное, что да. Иногда я, знаешь, и сама начинаю верить в свою силу. Кто его знает, как оно работает. Во всяком случае, она потом звонила и кричала, что я – настоящая волшебница изумрудного города, и что у нее прямо-таки все поперло. Звала в казино.
– У нее есть казино?
– Ну, положим, не у нее казино, а просто казино. Звала протестировать удачу. Только я не поехала. Кто ее знает, что ей еще в голову стукнет. Можно ли считать нормальным человека, который искренне верит, что ее родной дед проклял ее и лишил поддержки всего рода. Дед у нее был крутой, чапаевец, старый, как мать-земля. Если судить по табличке на могилке, прожил сто десять лет. Она рассказывала, что лет под девяносто он, когда напивался…
– Уже смешно! – хмыкнула я. Авенга остановилась и строго на меня посмотрела. Потом повторила, прикуривая.
– Когда дед напивался, брал со стены старую шашку и бегал по Кутузовскому проспекту, искал «беляков». А трогать его было запрещено, потому как он в самом буквальном смысле Ленина видел. Гордость советского режима! Бабку свою он однажды чуть не зарубил, когда она его остановить пыталась.
56 
