137 
– Еще бы – так пропотеть!
– Надя, ты видела, что он со мной сделал? Эти жуткие пятна, засосы, укусы…
– Не вижу в этом ничего удивительного. У меня у самой один похожий есть. Что ты паникуешь? Это же такое дело. Ну воспользовался он тем, что ты крепко спала. Не выдержал мужчина, завелся. Тебе же самой это нравилось?
– Но у меня болит губа. Мне стыдно показаться перед людьми.
– Пластырем заклеим, как будто у тебя там герпес. А под свитером вообще ничего не видно.
– У меня дела, мне надо встретиться с Лизой, навестить Ласкиных. А голова пустая, как воздушный шар.
– Это я тебе еще ничего не рассказывала… У нас здесь такие события произошли, хорошо, что ты лежишь…
– Крымов нашел убийцу?
– Нет, убийцу никто не нашел. Но Шубин, кажется, нашел Риту…
– Нашел Риту? – Юля поднялась и села, обхватив пальцами лоб. – Это невероятно… Но где?
– Вернее, почти нашел. Я не так выразилась. Они с тем парнишкой идут по следу Володи Сотникова. Он звонил мне откуда-то, не помню название станции, какой-то километр, есть такие станции, и сказал, что позвонит еще… Теперь мазановы-арсиньевичи. Приходили, интересовались ходом расследования. Крымова нет, я здесь одна, Арсиньевич разговаривал со мной, как с молью… то есть он меня даже и не видел, голос у него замогильный, тяжелый…
– Надя, говори конкретно!
– Короче, они требовали деньги назад, говорили, что работа не ведется, что произошло самоубийство, и нечего здесь суетиться.
– Наконец-то прорвалось… Я так и знала, что этим все кончится. Вот черт! А ведь я чувствую, что уже где-то совсем близко ходит этот человек…
– Ты снова бредишь?
– Да прекрати ты! Не могу тебе объяснить, но я его ЧУВСТВУЮ. Послушай, но ведь Шубин должен был лететь в Москву?
– Значит, не полетел… Думаю, что он ограничился несколькими звонками в Москву, у него там друзья… Во всяком случае про Москву он мне ни слова не сказал…
– Странно…
– Потом приходила Марта Басс, она тоже говорила про деньги…
– Послушай, а где же все это время был Крымов? Он вообще-то живой?
– Он звонил, спрашивал про тебя…
– А ты ему хотя бы сказала, что из тебя клиенты душу готовы вынуть, только бы вернуть свои деньги?
– А как же… С этого и начала, но он и слышать ничего не хочет. А мне как-то даже страшно стало. Он постоянно про тебя спрашивал. Но и это не все. Вчера вечером Сырцов, помнишь, прокурор, лег в больницу с инфарктом… Его подобрали на улице… А ночью… его убили… неизвестный вошел в палату и прикончил его выстрелом в упор…
– Сырцова? Вот это новость так новость! Значит, сначала шантажировали, а потом убили… Отлично! Кто сказал, что мы живем не в Чикаго? В меня стреляли вечером, а в него – ночью…
– Я тут без тебя отправила твою пульку на экспертизу, специально съездила к Норе… Теперь надо ждать результатов… А что, если стрелявший – один и тот же человек? Слушай, может, нам с тобой уволиться к чертовой бабушке?
– Если ты уволишься, то кто тогда будет варить мне кофе и делать бутерброды? Купи себе бронежилет, каску и сиди себе спокойненько в офисе.
– Ты все шутишь?
– А что еще остается делать, когда все рушится? Клиенты требуют назад деньги, прокурора убили в больнице, меня ранили, а могли бы тоже убить, после этого накачали какими-то наркотиками, искусали. Видела бы меня сейчас моя мамочка…
Послышался шум подъезжающей машины.
– Боже, да это же господин Крымов собственной персоной! – Щукина засуетилась, включила кофеварку, метнулась к холодильнику, достала оттуда сыр и ветчину.
В приемную действительно вошел Крымов. Нет, не вошел – ворвался. Увидел Юлю и встал перед ней, широко расставив ноги и сложив руки на груди. Молча уставился на нее.
– Крымов, когда ты последний раз брился? – спросила Юля, отворачиваясь от него, поскольку не в силах была выдержать его взгляд.
– Где ты была вчера ночью? – спросил он жестко, переводя дыхание.
– Может, еще раздеться перед тобой? – ответила она ему в тон.
– Я тебя спрашиваю, я не шучу. Где ты была этой ночью?
– Какой ночью: вчера или сегодня?
– Хорошо. В половине первого ночи.
– В постели. Одна. Еще вопросы будут?
– Но тогда почему я видел тебя входящей в ту самую клинику, где убили Сырцова? Я видел тебя, ты слышишь? Какую игру ты ведешь? За что ты его убила? Не шевелись! – заорал он, когда Юля попыталась натянуть на себя плед. – Устроила здесь лежбище… Изображаешь из себя больную? Щукина, что с ней? У нее несварение желудка?
137 
