116 
– И поэтому вы решили встречаться со мной? Потому что я не такая красивая, как Полина, и потому что у меня сейчас нет мужчины? – Юля разозлилась не на шутку. Она не понимала, как можно вот так запросто говорить с нею о Полине?
– Не злись. Ты тоже очень красива и умна. Но вы совершенно разные. Ты более тонкая и изысканная женщина, нежели Полина. Ты – это ты, а она – это она. Ты думаешь, я не знаю, что она сейчас является любовницей твоего друга Крымова?
– Это уже ни для кого не секрет…
– Но я слышал, что Полина исчезла, кажется, уехала куда-то…
Юля и не заметила, как с разговора о пикнике в осеннем лесу они перешли на ее дела. И ведь это было в первый раз. Раньше Павел Андреевич не интересовался ее работой.
– А с Лорой Садовниковой вы, случайно, не ужинали?
– Нет, – рассмеялся он. – Я ее практически не знал, только видел несколько раз со стороны… Я был знаком с Сергеем, мы иногда даже бывали в одних компаниях.
– Скажите, могли Сергея убить его же соучредители? Чужими, конечно, руками?
– Все может быть… Но он как будто никого не обижал… Он был умным человеком, а это подразумевает многое. И осторожность – прежде всего.
Ломов уже давно убрал руку с ее бедра. За окнами шумел дождь.
– Да, похоже, пикник не получится. Тогда приглашаю тебя к себе домой…
– В охотничий домик?
– Да нет, просто ко мне домой… Вот только заедем в «Клест» пообедаем…
– А зачем тогда ехать к вам? Пить чай?
– Нет, конечно, нет… – Павел Андреевич повернулся к ней, обнял и попытался ее поцеловать.
– Я не могу вот так… мы же только что говорили про Лору… У меня уже все прошло… Извините.
– Ты не хочешь меня?
– Я не могу, я же сказала… У меня в голове сейчас совершенно другое…
– А вот у меня в голове только ты… Я постоянно думаю о тебе.
– Но почему? Что во мне такого?
– Ты ничего не понимаешь… Однажды… это было давно, я увидел тебя, и ты показалась мне такой недосягаемой, чистой, умной, необыкновенно высокой… Ты понимаешь меня? – он заглянул ей в глаза и снова поцеловал в губы.
– А где вы могли меня видеть? На одном из процессов? Адвокат из меня еще хуже, чем следователь… У меня ничего не получается, я никак не могу связать обрывки своих мыслей и имеющихся у меня фактов в одно целое, чтобы получилась цельная картина… Я ни на что не способна… От меня и Крымов ушел, потому что я слабая… А вы говорите…
– У тебя все получится… – он вдруг взял ее руку и положил себе пониже живота. – И у меня получится…
Она резко дернулась и чуть не стукнулась лбом о стекло машины.
– Нет, только не здесь и не сейчас…
– Но почему? Поедем ко мне, я прошу тебя… Это для меня очень важно…
Она никогда еще не оказывалась в такой ситуации. Она понимала, что после всего, что они пережили вместе с Ломовым на кладбище и в его охотничьем домике, она просто должна предоставить ему возможность как-то реабилитировать себя в ее глазах, доказать, что он мужчина. Но все ее существо почему-то противилось этой близости. А ведь еще каких-то полчаса назад она хотела его.
– Мы можем подняться к тебе…
– Нет, только не здесь!..
– Хорошо, я понимаю, здесь ты была с Крымовым…
– Да не была я здесь ни с кем… Просто не могу, не хочу…
– Тогда поедем ко мне.
И она сдалась.
А двумя часами позже Юля уже стояла под душем в его квартире и плакала от досады на самое себя. Это было самое настоящее насилие. Этот огромный мужчина терзал ее, рыча и кусая ее грудь и плечи… Когда он оставил ее, в ее сжатых пальцах оказались клочки выдранной черной шерсти с его спины, с его отвратительного горба… А она не испытала ничего, кроме отвращения.
Стоя в ванной перед зеркалом и разглядывая образовавшиеся на ее теле кровоподтеки, она не могла объяснить себе, зачем вообще согласилась сюда приехать. Чтобы стать любовницей этого зверя?
Накинув на себя халат, она вышла из ванной комнаты и, стараясь не смотреть на кровать, на которой отдыхал Ломов, начала быстро собирать раскиданные по всей спальне свои вещи, лихорадочно одеваться…
– Ты куда-то опаздываешь? – услышала она голос Павла Андреевича и теперь уже просто вынуждена была посмотреть на него. – Не уходи… Это еще не все…
– Я думаю, что все… Прошу вас, забудем все, что было между нами… Я не должна была приходить сюда…
За то время, что она находилась в его квартире, Юля поняла, что здесь никогда не жили женщины. Хотя все было шикарно, дорого и чисто – наверняка за домом следила приходящая домработница. Ни одной женской вещи – ни расчески, ни флакончика духов, ни домашних тапочек… Ломов жил один. Как бирюк. Как волк-одиночка.
116 
