Особенно,... 
8 
Девушка посмотрела на свои поношенные джинсы и черный блейзер, который надела в снабженном кондиционером автомобиле. На самом деле это был мужской спортивный пиджак, но он понравился ей с первого взгляда, и она купила его для себя в магазине, торговавшем поношенной одеждой. Туфли на Джил были приличные, но только очень старые, хотя и удобные, как тапочки. Когда Джил не танцевала, она могла носить только мягкую, растоптанную обувь.
Джил помедлила, боясь следовать за Лорен. Теперь она чувствовала себя не в своей тарелке и сожалела, что на ней не такой, как на Лорен, шелковый костюм. Джил даже не помнила, как одевалась перед поездкой и что лежит в ее мягкой дорожной сумке. Если ей повезло, то Кейси, ее лучшая подруга и соседка, помогла сложить вещи. Но разговаривала ли она с Кейси в последние дни? Внезапно Джил заволновалась, как там ее кот Иезекииль. Надо будет сразу же позвонить Кейси и убедиться, что та заботится о ее любимце.
Взгляд Джил остановился на картине, занимавшей целую стену. Должно быть, этот шедевр изображал неизвестную ей мифологическую сцену. Девушка сглотнула, заставляя себя дышать глубоко и размеренно. Она познакомится с этой семьей, будет держаться вежливо. И наверняка они тоже будут вести себя цивилизованно — не как Лорен. Через несколько минут Джил проводят в отведенную ей комнату. Поскорее бы уж.
Если б только она могла остановиться в гостинице!
Джил так встревожилась, что уже готова была бежать из этого дома. Она глянула через плечо. Парадная дверь была плотно закрыта.
Начала нарастать паника — медленно, неуклонно.
Джил сказала себе, что все будет хорошо. Главное — глубоко дышать.
Перед ее внутренним взором предстал Хэл, умиравший у нее на руках, его неправдоподобно белое лицо, кровь, пенящаяся на губах.
Раздались шаги. Джил постаралась унять дрожь в руках и улыбнуться, когда вновь появилась Лорен, уже без жакета, в бежевой шелковой футболке, стоившей, вероятно, больше, чем все надетое на Джил.
— Идемте, — сказала она.
Джил трепеща последовала за ней. Лорен привела ее в большую гостиную, гораздо более роскошную, чем холл. Но Джил почти не обратила внимания на изумительные восточные коврики, антикварную мебель и на висевшую на стене картину Матисса. В центре комнаты стояли трое мужчин, один — немолодой и седовласый, а два других — молодые, тридцати с небольшим лет. Один из них был с золотистыми волосами и загорелый, другой — темноволосый с оливковой кожей. В руках у мужчин были бокалы с напитками.
Лорен остановилась, Джил тоже. Мужчины обернулись и уставились на Джил.
Три пары проницательных глаз. Три обвиняющих взгляда.
Это была семья Хэла.
Джил поняла, что видит Уильяма, уже немолодого отца Хэла, его старшего брата Томаса и двоюродного — Алекса. Джил предположила, что Томас — блондин. Но в тот момент ни о чем больше не могла думать, потому что их взгляды не смягчились. Враждебность была совершенно явной. Но в конце концов ведь это она вела машину…
«Мне нужно все обдумать… Я люблю тебя, Кейт».
Джил попыталась сосредоточиться, но не смогла. Лорен что-то говорила, ее тон был холодным и недружелюбным, как и устремленные на девушку взгляды. Эти обвиняющие, холодные, враждебные пристальные взгляды. Фигуры перед Джил начали расплываться. Белое, как у призрака, лицо Хэла, кровь… Она вела машину… Свет в комнате померк, потом посветлел, потом снова померк. Навалилась полная тьма.
Какое блаженство!
Сначала Джил услышала голоса, но не узнавала их. Мужские голоса произносили слова, смысл которых не доходил до нее.
Джил выплыла из забытья, чувствуя покой и странную легкость в голове. Затем, когда сознание немного прояснилось, она поняла, что упала в обморок. Вместе с этой догадкой Джил почувствовала, что произошло что-то ужасное. И ощущение покоя исчезло. Словно нож вонзили в живот — она вспомнила, что потеряла сознание оттого, что Хэл мертв.
— О чем Хэл думал? — раздался низкий, скрежещущий голос. Надменный, британский, очень злой.
Джил замерла. Она хотела открыть глаза, вспомнив, где находится, но теперь передумала.
— Хэл поступал так, как обычно… следовал своим прихотям… в этом был весь Хэл. — Другой голос, не такой враждебный, но все равно отрывисто-грубоватый. У говорившего был американский акцент. Должно быть, это Алекс, кузен Хэла.
— Прежде всего ему не надо было заводить с ней никаких отношений, — проговорил первый голос все с тем же гневом. — Он напрашивался на неприятности. Черт побери!
8 
