Особенно,... 
37 
Я не смогу смириться с его неверностью... даже ради еще не рожденных детей.
Бекка сидела на краю кровати и прикидывала, что останется у мамы с папой на полгода — до тех пор, пока не кончится арендная плата за коттедж. Возвращение в школу невозможно, но, если повезет, подвернется какая-нибудь временная работа.
Тут ее губы скривились, и Бекка зарыдала. Проплакав два часа, она так устала, что погрузилась в глубокий, без сновидений, сон.
Проснувшись, она увидела рядом с собой Кристоса, но радость сразу же сменилась гневом и чувством утраты... Безмерной утраты.
Осторожно, не отводя взгляда от спящего мужа, она отодвинулась к краю, сползла с постели и некоторое время постояла, сдерживая дыхание. Мужчина пошевелился и что-то пробормотал во сне, но через мгновение его дыхание опять стало ровным.
Кристос уснул одетым — в том, в чем вечером ушел из дома.
Бекка пыталась отбросить проносившиеся в воображении видения: его мускулистые плечи и руки со связками мышц, поджарое тело в капельках пота... Трепещущими ноздрями она жадно втянула воздух, освобождаясь от эмоций, и чуть не поддалась желанию лечь рядом с ним, в последний раз почувствовать рядом с собой сильное, упругое тело...
Не в силах находиться в одной комнате с мужем, Бекка, сдерживая слезы, попятилась к дверям. В коридоре она прислонилась к стене и, закрыв глаза, несколько раз глубоко вздохнула.
В мире полно мужчин-обманщиков; ты вышла за такого.
Вспомнив про сумку, Бекка подумала, не вернуться ли за ней.
— Мадам?
Она открыла глаза и увидела обычно флегматичного, а сейчас непривычно озабоченного мажордома.
— С вами все в порядке?
Бекка кивнула:
— Только отдышусь.
— Что-нибудь случилось?
Если не считать того, что моя жизнь безвозвратно испорчена...
Мажордом посмотрел в сторону двери спальни.
— Кристос спит, — заторопилась Бекка. — Не тревожьте его. Могу я чем-нибудь помочь?
— Посетитель, — нерешительно сообщил мажордом, явно смущенный поведением хозяйки.
— Скажите ему, что Кристос занят.
— Спрашивают вас.
— Кто же это?
— Мисс Карас. Она была...
— ...обручена с моим мужем, — спокойно продолжила Бекка, внутренне сжавшись.
А вдруг это ответ на вопрос, который она не отваживалась себе задать? Не была ли Мелина Карас той женщиной, с которой Кристос провел ночь? И бог знает сколько других ночей, когда он отсутствовал — якобы по уважительной причине?
— Ее трудно было остановить, она очень настойчива. Может, разбудить мистера Каридеса?
Бекка расправила плечи:
— Нет, я сама разберусь.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Женщина, ждавшая в небольшой гостиной, повернулась, когда вошла Бекка, и снисходительно оглядела ее сверху вниз.
Бекка также внимательно изучила глаза гостьи — миндалевидные, с колдовским блеском, подчеркнутые умело наложенным макияжем. Самообладание хозяйки, кажется, несколько выводило Мелину из себя.
— Мы незнакомы...
— Да.
— Почему бы вам не сесть? — приветливо предложила гостья.
Бекка, которой действительно не мешало бы сесть, решила, что скорее умрет. Одно дело сохранять лояльность, но терпеть сочувствие бывшей любовницы мужа — это уж слишком.
Недобрая красавица. Неужели именно без таких женщин Кристос не может жить?
Бекка с первого взгляда поняла, что эта особа, при всем своем ошеломляющем блеске, холодна и пуста. И мстительно ненавидит ее, Бекку.
— Я вас уже видела, не так ли? Вы были в магазине... а на следующий день в кафе. И это не случайно, не так ли? Вы преследовали меня!
— Мне было любопытно, — беспечно признала Мелина. — Любопытно взглянуть на женщину, заманившую Кристоса в сети брака.
— Я его никуда не заманивала!
— Коне-ечно. Но сейчас не в этом дело. Сначала я рассердилась, но потом поняла, что Кристос вскружил вам голову, и, значит, вы совсем не виноваты. Вы знаете, конечно, что он любит меня?
Несколькими минутами ранее это заявление вызвало бы у Бекки желание отползти в угол и зализать раны. Она вошла в комнату, готовая увидеть женщину, которую муж предпочел ей, но чем дольше Бекка слушала гостью, тем больше убеждалась, что Мелина не могла бы осчастливить Кристоса. Жестокая, самовлюбленная... убогая! Не самый объективный вывод, но внутренний голос говорил Бекке, что на этот раз она права.
37 
