Потом я узнала, что буде одна персона спасет жизнь другой персоне, то вторая считается обязанной связать свою жизнь с первой, если та того пожелает.
К этому положению имелись два примечания-оговорки. Первое, что нужны свидетели спасения. Я задумалась — интересно, а зачем такие сложности? Почему мало клятвы на шкатулке Яниры или аналогичной проверки? Наверное, мало… Но интересно — как это действует на практике? Представила картину: в сезон зимних штормов и кораблекрушений незамужние девицы группками — чтоб свидетели под рукой были, потирая сизые замёрзшие носы и кутаясь от ветра в плащи и шали, бродят вдоль берега и ищут — кого бы тут спасти слегка утопшего, симпатичного и неженатого? Жуть.
Второе примечание гласило, что сиё положение не касается правящего монарха, буде тот женат или нет. Ну, разумно, всё же король отвечает не только за себя.
Прочтя ещё один отменённый три века назад закон, что ньер имеет право требовать развода, если три других ньера увидят ноги его жены выше лодыжки, сказала «м-да». Сейчас ньеры так на балах скачут, что их ножки не три ньера, а весь зал видит. И никого это особо не смущает. С ездой верхом забытый выверт нравственности тоже не сочетался.
Интересно, сколько сотен лет этим законам? Больно чудн ы е… Отложив книгу, взяла на руки Соль. Как она выросла! И светленькие волосики уже до плеч! А глаза по-прежнему голубые, как небо. Красавица моя…
Соль расплылась в беззубой улыбке, булькнула и попыталась ухватить меня за нос.
После обеда я, почувствовав, что магия восстановилась, в сопровождении хлопавшей глазами Винты и ничему не удивлявшейся Катарины прошла по периметру дома и сада, развешивая заклинания. Напоследок укрепила магией входную и заднюю двери. Закончив, присела на диван — передохнуть.
— Ньера Сита, вы — профессиональный маг? — поинтересовалась Катарина.
— Я закончила магическую семинарию в Виэнии, в своём выпуске была лучшей. — Причин прибедняться я не видела. — Если возникнут проблемы со здоровьем, обращайтесь, постараюсь помочь. Но то, что я маг, — мы держим в строгой тайне.
Женщина кивнула.
Вошедший в гостиную Рейн оглядел нашу группку:
— А где Кирван? Нужно доставить письмо Брайту, пусть отнесёт сам.
— Я могу, — встряла Винта. — Вы только скажите, куда.
— Можешь проводить ньера Кирвана, — согласилась я. Вдруг когда-нибудь пригодится? — Но когда вернёшься, сядешь за чистописание.
Мышка вздохнула. С чистописанием она не очень ладила. Хотя кто ж его любит?
Рейн строго посмотрел на меня:
— Отдохнула?
— Да.
— Вот и хорошо. Соль спит. А нам пора к портному.
Вечером на тумбочке у кровати я обнаружила синий футляр из шагреневой кожи. Внутри, на белом муаре, лежали серьги. Те самые, которые обещал Рейн, — в старинном стиле, с длинными изящными серебряными подвесками и ясными камнями в цвет моих глаз…
А под утро мне приснился знакомый топор, всаженный в уже до боли знакомое красное кресло. Но я всё никак не могла рассмотреть — чьё же обезглавленное тело лежит в нём, свесив руку через подлокотник?
Только кровь…
Глава 5
Пока думаешь, что сказать, делай реверанс. Это экономит время.
Прошло несколько дней. Жизнь входила в колею.
По утрам, после наших ночей, ужасно не хотелось вылезать из тёплой кровати, пропитанной запахом мужа и нашей любви. Но дни были прекрасны не менее, чем ночи, хотя и по-другому.
Я снова могла магичить, причём как! Мне удалось подлечить локоть Кирвану, я повесила на всякий случай маяк на Винту, нашла хитрое заклинание и вывела все одуванчики в саду за домом, что сразу сделало меня любимицей Катарины. Магии было больше, чем я могла потратить, — я бродила по особняку и прикидывала — что бы ещё этакое сотворить?
Синева на спине Рейна планомерно сходила на нет, и — совершенно неожиданно — обнаружился новый скачок его способностей. Разбирая книги в кабинете, муж уронил с полки гримуар своей матери, ньеры Иоланды, тот раскрылся…
— Сита!!!
— Да, Рейн? — оторвала я голову от бумаг.
— Смотри! Это — гримуар моей матери. Прежде для меня он был пуст. Но теперь я вижу записи на страницах!