Особенно,... 
157 
Максимыч подал мне ботинки на негнущейся резиновой подошве:
— Вот тебе и на… Фредя, а ну померьте!
Ничего как будто. Только жмут немного. Максимыч решил:
— Это от водки ноги опухли, завтра отпустит… — и забросил мои тапочки в сумку: — Пригодятся ещё!
Чтобы примерить штаны, я отошёл в сторонку. Оказались длинны и велики, спадали.
— Это мы мигом! Укоротим! Сымайте! Галя! Галина! На, подруби штаны для Фреди. — Он подал штаны голове, вглянувшей в дверную щель.
— Не надо рубить! — испугался я. — Просто так — верт, верт, — показал руками (в голове уже изрядно ходил туман).
— Да, понятно, не переживайте, сделаем…
Вот с курткой было плохо — мала: хотя на этикетке и стояло «54», но рукава — чуть ниже локтей, борта не сходятся, змейку не застегнуть. Максимыч качал головой:
— Я же говорил, на размер больше брать… А давай я вам мою куртку дам, разношенную, а эту себе возьму, — предложил вдруг он и принёс потёртую, видавшую пейзажи куртку, вынул из кармана разную мелочь. Я надел. Было нормально. Ему тоже подошла новая куртка, он так и остался сидеть в ней, с биркой, закинутой на спину.
Скоро в комнате появилась молодая женщина с очередной порцией пельменей и готовыми штанами, рядом с ней приковылял Митяша и залез к деду на колени. Я подождал, пока она вышла, напялил штаны — в длину хорошо, в бёдрах великоваты. Да что делать… Пояс затянуть.
— Ну, одели-обули, главное. Деньги спрячьте, чтоб ребёнок не взял… Всё хватает…
— Ребёнок не возьмёт, смотри, чтобы взрослые не позарились, — туманно протянул Павел Иванович и разлил: — Ну, еще раз за Митяшу! Расти большой!
— Спласиба, — ответил малыш и открыл рот, куда тут же получил от деда кусочек сыра и от удовольствия начал стукать двумя руками по столу.
Закусив горячим, мы стали думать, как нам завтра лучше всего ехать. Есть утренние поезда? Надо ли заранее брать билет или можно взять на месте?
— Чай надо захватить и кипятильник. В поездах всё дорого, Мишаня говорил. Эх, всё дорого стало, всё денег стоит! — Максимыч начал загибать пальцы: — За детсад — плати подать, за страховки — плати дань, за газ-воду плати тысячи немереные. Я при коммунистах, помню, 10 рублей в месяц за всё про всё платил — и баста!
— Ну да, свет 2.50 стоил… телефон тоже столько… Сейчас оборзели все, — поддакнул Павел Иванович.
А я вытащил из сумки и показал им меню взяток, полученное от шофера с добрыми глазами:
— Вот, в Интернете, официал…
Они начали читать и хмыкать:
— ГИБДД… средняя стоимость… техосмотр — 150–200 долларов… за пересечение двух сплошных — 5000–6000 рублей… Ну-ка, найди экзамен на вождение — невестка должна сдавать, боится… Вот, экзамен — от 500 долларов… опаньки!.. Готовые права — 40 000–60 000 рублей…
Потом Павел Иванович попросил найти взятки по медицине, а то без зубов трудно жевать, каши остоебенели:
— Так, квота на операцию в «хорошей» больнице — от 100 000 до 200 000 рублей, ого! Круглосуточная медсестра — 1000–3000 рублей в сутки… распределение по «скорой» в «хорошую» больницу — 1000–3000 рублей… Вот это надо знать: чтоб «скорая» в хорошую отвезла, если что, а не в какой-нибудь полуморг… «благодарность» врачу в больнице — 10 000–50 000 рублей… ну, понятно… сопровождение при родах — 20 000–60 000 рубликов… Да тут много интересного, надо внуку сказать, он в Интернете найдет. — Они оторвались от меню, чтобы выпить.
Вдруг зазвонил мой мобильник. Номера нет. Брать? Ни в коем случае! Зачем? Вдруг это опять полковник! Я, наверно, побелел — ветераны, бросив меню, стали встревожено смотреть на меня:
— В чём дело, Фредя? Вам не плохо?
— Нехорошо. Мент в бордо… Боюсь…
Телефон настырно звонил и звенел. Трескучий звук стрелял прямо по мозгам. От волнения меня стало тошнить, но я мелкими глотками, как учила Бабаня, подавил это чувство. Если чихается — надави под носом, если тошнит — глотай глоточками.
«Что ему надо? — в панике думал я, беспомощно заставляя себя думать, что полковник просто хочет назначить мне встречу, что-то передать — он же говорил — Аугсбург»… Но что-то другое, упорное и твёрдое, отвечало, что нет, он всё знает про узбека и ищет тебя, чтобы посадить!
Я отнял звенящий телефон от уха и положил его на стол. Наконец он умолк.
В конце концов, я же не виноват, что они привели ко мне этого торговца?.. «Кусни памидори»… Я их не приглашал. Я его не трогал, наоборот, защищал. Да, но если узбек умер или в коме, кто это подтвердит? Где Исидор? Где Флор? Их он не знает, а я — вот тут, у него на проволоке… Может, лучше сделать явку с неповинной?..
157 
