ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

  Повисла тишина.

  — Не может быть детей?.. — переспросила Джорджи, украдкой взглянув на его профиль. — Ты же совсем не хотел ребенка! Ты же не любишь малышей!

  — Я сказал, что не могу иметь детей.

  Джорджи уставилась на него, не в силах переварить услышанное.

  — Ты вообще понимаешь, о чем я говорю?

  Она приложила пальцы к пульсирующим вискам.

  — Нет, — покачала она головой.

  — Очевидно, я ошибался.

  — Но это какое-то недоразумение... — Джорджи все качала головой от удивления, не замечая, как ее взгляд скользит по телу мужа. — Ты...

  — Мои сексуальные функции в норме, — оборвал он ее. — Ты путаешь бесплодие с импотенцией.

  Джорджи покраснела до корней волос. Она быстро отвела глаза в сторону.

  — Я думал, что никогда не смогу стать отцом.

  — Но мы были вместе всего несколько недель. Ты же не мог знать об этом, пока... — Пока он не попробовал завести ребенка от кого-то еще... от Сони. Внезапно все встало на свои места. — Ой, — сказала Джорджи. — Прости. Я поняла.

  Теперь у нее был ответ на вопрос, который мучил ее все эти годы. Вот почему Анголос и Соня, которые так подходили друг другу, развелись.

  Теперь Джорджи поняла, каким был первый брак Анголоса: Соня, которая не могла забеременеть, начала вести бурную светскую жизнь. Анголос же с головой погрузился в работу. Они, конечно, никогда не говорили о его бесплодии, и вот в конце концов их брак распался.

  — Так, значит, когда я сказала тебе, что беременна, ты решил, что я...

  — Теперь все это в прошлом.

  — И ты узнал, что можешь иметь детей. – Хорошая новость, но только мать не та.

  Джорджи прижала руку к груди. Она чувствовала себя глубоко несчастной.

  — Да, теперь я знаю, что у меня есть сын. Никки. И я хочу быть для него отцом.

  Джорджи и бровью не повела.

  — Нет. — Она не хотела лишать Никки отца, но каково же будет ей? Разве теперь она сможет жить с Анголосом? Если Джорджи убеждала себя, что больше не любит Анголоса, то сейчас поняла, что это не так.

  — Что значит «нет»?

  — Я имею в виду... Мы же говорили о том, чтобы создать семью. Мы планировали... — Джорджи замолчала, не закончив. Она вдруг поняла, что они никогда ничего не обсуждали; говорила всегда она. — Ты знал о том, что бесплоден, когда мы собирались пожениться?

  — Да.

  — И ты не сказал мне ни слова, а я все это время думала...

  Джорджи побледнела, даже веснушки у нее на лице, казалось, стали белыми.

  — Ты слушал, как я говорю о детях, мечтаю о них, хотя все это время... — Джорджи не смогла договорить. Она подняла печальные, полные слез глаза и посмотрела на мужа. — Почему? Почему ты не сказал мне?

  — Я виноват. Признаюсь, я был не прав.

  Если бы Анголос с самого начала был с ней честен! Возможно, все сложилось бы иначе...

  — Прости, меня, Анголос.

  Он в изумлении поднял глаза. Джорджи, бледная, но спокойная, сидела на песке и смотрела куда-то вдаль. Она автоматически убрала с лица непослушную прядь, заправив ее за ухо. Это получилось так трогательно! Желание встать и заключить ее в объятия было таким сильным, что у Анголоса перехватило дыхание.

  — За что ты извиняешься, голубка моя?

  — Ну... Наверное, таким людям, как ты, трудно слышать от врачей, что у них никогда не будет детей.

  — Таким, как я?..

  Джорджи кивнула. Она посмотрела на Анголоса. На его лице застыло какое-то странное выражение.

  — Это, конечно, удар для любого мужчины... — поспешила исправиться Джорджи, чтобы не ранить его гордость, — Когда тебе сказали... — голос ее дрогнул. — Ты, наверное, почувствовал себя так, будто кто-то вонзил тебе нож в... — Джорджи не договорила, она пыталась сдержать слезы. — Прости, я не должна была...

  — Ты не ошиблась. Именно так я себя тогда и чувствовал, — печально произнес Анголос.

  — И тебе не хотелось говорить об этом ни с кем, — добавила Джорджи, почувствовав внезапный приступ жалости к мужу.

  Анголос усмехнулся.

  — Это не тема для обсуждения. Мужчины обычно говорят о другом.

  Высокомерие, с каким он произнес последнюю фразу, убедило Джорджи, что она права.

  — Все-таки по большому счету ты мачо. И не отрицай. Это очевидно, — сказала она. — В этом твоя сущность, — Джорджи вздохнула. — Ты не мог довериться мне с самого начала, а потом возникла еще проблема с моей беременностью, так?

  22