36 
– Вряд ли они обратят внимание даже на землетрясение, – заметила Найам, бросая снисходительный взгляд на толпу в шатре. Она подняла бокал. – Похоже, Лайам уже удрал. Вы собираетесь съездить в какоенибудь приятное местечко?
– Вряд ли, у Лайама работа. Все это делалось впопыхах. – Джо надоело оправдываться, что у них с Лайамом не будет свадебного путешествия.
– Впопыхах! – Найам разразилась хохотом. В семье Рафферти не было застенчивых. – Народ в основном думает, что вы с Лайамом долго раскачивались, пока не взялись за дело. Всетаки жаль, что не получается с путешествием, – посочувствовала она. – Что, детка? – обратилась она к светловолосому четырехлетнему малышу, вскарабкавшемуся ей на колени.
Джо улыбнулась и, подобрав подол длинного платья, пошла к крытому переходу между шатром и домом. Там было прохладно, тент раздувался и бился на ветру. Джо поспешила дальше.
Она не ждала ничего особенно хорошего от этого дня, но, к своему удивлению, радовалась. С той минуты, как отец разбудил ее и подал чашку чаю, она себя чувствовала словно сторонний наблюдатель, и это чувство отчуждения не исчезало. Незнакомая ей женщина произнесла ее обет перед алтарем и потом позировала для бесконечного количества фотографий.
Она еще не поняла, потеряла ли друга, чтобы обрести любовника, но одно было безусловно она получила мужа.
Когда Джо проходила мимо кабинета, дверь была открыта, и она расслышала голоса. Джо машинально замедлила шаг.
– Я не ожидал, что дело зайдет так далеко, – говорил Пат Рафферти. – То есть я плохо соображал, пока мама болела.
– Ты не виноват, папа.
Услышав голос Лайама, Джо остановилась и стала беззастенчиво подслушивать, напрягая слух, чтобы расслышать весь разговор.
– Всетаки это я научил тебя, как заставить Джо согласиться на замужество. Это, знаешь ли, будоражит совесть. Передай мне, пожалуйста, вон ту сигару. Только не говори маме – она думает, что я бросил.
– Вряд ли мама думает чтолибо подобное. – Джо услышала звон бокалов.
– Ты прав, Мэгги все видит насквозь, но это наша маленькая игра: она притворяется, будто не знает о моих тайных затяжках, а я – будто не знаю, что она знает. – Легкий ирландский акцент Пата стал заметнее, а голос – взволнованнее. – Ты воспользовался привязанностью Джо к нашей семье, сынок.
– Сегодня она добровольно шла к алтарю. – Глубокий, ровный голос Лайама звучал уверенно и сильно. – Конечно, наша якобы помолвка несколько приучила ее к этой мысли…
– Я люблю Джо, Лайам, но и тебя понимаю закон практически не оставляет возможности неженатому отцу участвовать в воспитании ребенка.
– Вопрос, как правило, решается в пользу матери, – согласился Лайам. – Но, папа, это…
– И я всегда хотел, чтобы ты женился на Джо!
И мама хотела…
– В томто и дело: уж больно сильно вы хотели…
– Так или иначе, брак – это, конечно, наиболее радикальный способ добиться права законного участия в решении судьбы своего ребенка.
– Не надо преувеличивать, папа… Джо зажала руками уши и привалилась к стене, чтобы не упасть. Она стояла неподвижно, пока не прошел приступ тошноты.
Так вот откуда эти метания. То разговоры о браке вызывают у него почти чесотку, то он чуть не силой тащит ее к алтарю.
Конечно, она знала, что он не влюблен, но это! Неужели все делалось только ради того, чтобы добиться законных, неотъемлемых прав на еще не родившегося ребенка? Все разговоры о защищенности и стабильности были дымовой завесой. Джо прикрыла рукой живот. Сколько холода и расчета в его стремлении добиться цели, сколько лжи! Она чувствовала, что ее предали и унизили.
Она не смогла сдержать вырвавшийся из груди отчаянный крик и кинулась вверх по лестнице.
– Джо!
Она не обратила внимания на его голос. Кровь стучала в ушах, шаги сзади раздавались все ближе.
– Прекрати! Ты что делаешь? – Лайам успел вставить ногу в проем, когда Джо, тяжело дыша, попыталась захлопнуть перед ним дверь спальни. Он нажал на дверь плечом, и Джо почувствовала, что сопротивление бесполезно. Стиснув зубы, она навалилась на дверь всем телом, но та уже распахнулась, и Лайам оказался в комнате.
– Уходи!
– Ты что, убить себя хочешь?
– Ты трогательно заботлив! – бросила она. Она посмотрела ему прямо в глаза, и Лайам отпрянул от горевшей в них ненависти.
– Не знаю, что ты там услышала… – осторожно начал он.
36 
