Особенно,... 
54 
В течение долгой минуты хозяин каюты молчал. Гости тоже затаили дыхание. Вдруг сержант тряхнул плечами и сказал позванивающим шепотом:
– Все понимаю, парни. Других ран нет?
Арик молча протянул ему руку.
Сержант схватил ее своей грубой клешней, но, как тут же выяснилось, схватил очень нежно. Он размотал повязку, потыкал толстым пальцем в разные места, спрашивая: «Здесь не больно? А здесь?» Арик помотал головой.
– Ну что ж, – сказал сержант. – До свадьбы заживет. Заматывай назад. Других царапин ни у кого нет?
Все трое дружно замотали головами.
– Легко отделались, черти вы эдакие. А теперь рассказывайте, что произошло.
Ребята сбивчиво рассказали про встречу на поляне, а заодно про тараканьи бега и смешные зеркала. Сержант пощелкал языком.
– Да, – сказал он, – быстро мерзавцы пронюхали. Я, конечно, этого ожидал. Но чтобы так скоро! Значит, так, ребятушки, утроенное внимание с нашей стороны. Даже учетверенное. А вообще вы молодцы. Впрочем, не знаю. Или они послали идиотов? Или вы сражались героически? Одно из двух. Но второе вероятнее.
– А кто это «они», господин сержант? – спросил Галик.
– Ха-га! Если б я знал!
– А если б я знал! Я бы ух! – сказал вдруг Валик, и все невольно засмеялись.
– Ну что ж! – сказал сержант. – Нам объявлена война. Мы ее примем.
Когда ранним утром друзья вышли на палубу смотреть, как матросы, ползая по реям, распускают паруса, им показалось, что капитан Резотто со своего мостика взглянул на них с интересом.
Матросы подняли якорь, раздался удар гонга, капитан, по обычаю, поднес к глазу свою трубу, и «Жемчужина Севера», чуть дернувшись, отправилась через зеленую воду просторной бухты в открытое море, маневрируя между стоящими со спущенными парусами бригантинами, баркентинами и шлюпами. Лоцман на этот раз не потребовался. Шкипер Адольо стоял возле рулевого и что-то ему подсказывал. Рулевой ловко крутил штурвал. Это было захватывающее зрелище, и ребята загляделись. Но ведь надо было еще и рассмотреть поросшие лесом и кустарником крутые берега бухты, которую они покидали. Берега почти до самого верха были застроены теснящимися белыми домишками и – значительно реже – вскинувшими свои золотые и синие головы храмами.
Мимо одной из бригантин они прошли так близко, что явственно услышали перебор гитары и слова:
- Три юных пажа покидали
- Навеки свой берег родной.
- В глазах у них слезы стояли,
- И горек был ветер морской…
– Хм! – сказал Галик. – Уж не про нас ли песенка?
– Мы не пажи, – возразил Валик. – И у нас нет слез в глазах.
– Это точно, – сказал Арик.
– Эх вы, дуболомы, – сказал Галик. – Где вам понять поэзию!
От Лабара капитан Резотто взял курс на юго-восток с таким расчетом, чтобы выйти во Второе море севернее Малого Комунго. Он не очень понял сбивчивые объяснения сержанта Подороги, нанявшего его корабль, и не знал толком, где они кинут якорь и надолго ли. Впрочем, сержант заплатил хорошую сумму, а до остального ему, капитану, никакого дела нет. Конечно, его немного беспокоили пираты, но, в конце концов, кто не рискует, тот…
– Кто не рискует, тот не рискует, – пропел капитан Резотто красивым баритоном.
Серебряная рыбка выпрыгнула из воды, на секунду застыла, словно прислушалась к арии, и в следующее мгновение ушла под воду.
– Что? – спросил шкипер Адольо, только что взобравшийся на мостик. – О чем это вы, капитан?
Резотто смутился, но вида не подал.
– А вон посмотрите, Адольо, какие-то паруса на горизонте.
И капитан схватился за свою трубу.
– Да мало ли их тут шастает, – беспечно сказал шкипер.
– Мало ли, много ли, но этот парус мне что-то не нравится, – сказал капитан.
В это самое время ребята выходили из каюты Сэнди, где только что кончилось очередное занятие. Арик и Галик дважды прошли по карте, смело входя в проливы между высокими берегами вулканических островов и ловко обходя обозначенные на карте рифы. Валик тем временем, сидя на диване, ломал голову над хитрым морским узлом. Он завязал и развязал различных узлов уже штук двадцать, причем каждый узел раз по сорок. Сэнди нашла, что у него определенные способности к узлам, и задавала ему все более хитроумные задания.
Кораблик Галика, сделанный из хлебного мякиша, в третий раз отправился в плавание по карте.
– Значит, так, – бормотал Галик себе под нос, – здесь я держусь западнее, в пределах видимости правого берега, фарватер тут глубокий, здесь ухожу влево, потому что впереди знаменитая мель, поймавшая не менее десятка судов, иду на юго-восток, вот показались острова и пролив между ними… Входить в него страшно, потому что неизвестна глубина… так, ее надо промерить… Достаем лот – канат с гирей… к тому же вот там, за горой, ревет водопад. А бухта называется… называется…
54 
