Особенно,... 
103 
– Берешь фузею, встаешь в охранение.
– Есть фузею!
– Через час толкнешь своего сержанта. Он тебя сменит.
– Есть толкнуть своего сержанта!
– Так-то! – Сержант лег на спину рядом с сундуком, заложил руки за голову, но храпеть не торопился. Он просто лежал, смотрел на звезды и думал.
Назад шли молча. Даже мартышка Базз присмирела. Впрочем, один из участников экспедиции не отличался особой молчаливостью. Нетрудно догадаться, что это был Уискерс.
– Ну и где ваша Сфера, сержант? – издевался попугай, пританцовывая на плече у Сэнди. – Может быть, ваша цель – пятнадцать золотых? Это хорошая коммерция, сержант, – истратить пятьдесят монет, чтобы заработать пятнадцать. Не правда ли? Жалкие камни я в расчет не беру.
Сержант хмуро молчал.
Попугай испытывал желание перебраться на плечо сержанта и повторить свои слова ему прямо в ухо, но не решался этого сделать, опасаясь непредсказуемых последствий.
– Слушай, – сказал вдруг Арик Галику, – почему там оказалось пятнадцать монеток из золота? Не шестнадцать, не семнадцать. Не намек ли? Словно кто-то невидимый приглашает нас сыграть в «Пятнадцать камушков».
– В «Пятнадцать монеток», ты хотел сказать!
– Разницы не вижу.
– Но там еще девять серебряных, – попытался поправить друзей Валик.
– Намек? Ха-ха! Кто бы мог таким странным образом нам намекать? Да и на что намекать? Ну у тебя и воображение.
– Но и камней ведь три штуки! – горячился Валик, пытаясь подхватить ту же тему. – Не два, не четыре.
– Нет, все это странно, – сказал Арик.
После этой фразы все опять надолго замолкли. Лишь попугай время от времени разражался какой-нибудь тирадой. Но ему никто не отвечал.
Ни сержант, ни его подопечные, возвращавшиеся к своему шалашу без излишней спешки, не догадывались, что за ними внимательно наблюдают. С одного из окрестных холмов три человека, передавая друг другу по очереди сильную подзорную трубу, пытались отследить каждый их шаг.
Не знали наши путешественники и того, что на другом берегу Малого Комунго, в небольшой и хорошо укрытой от постороннего взгляда бухте, спокойно, со спущенными парусами, стоит на якоре быстроходный двухмачтовый шлюп. И хотя палуба его выглядит пустынной, в тесных кубриках и трюме засели около двадцати совершенно отчаянных головорезов, только и ждущих команды своего вожака, чтобы начать действовать.
Один лишь попугай испытывал смутное беспокойство, но, не в силах понять его причину, пытался сам себя успокоить, подпрыгивая с дрожью на плече у девушки и бросая в адрес угрюмо молчащего сержанта все более издевательские реплики. Сержант был что каменная стена.
Попугаю очень хотелось понять, что происходит на их острове и вокруг него, но он понимал, что его собственных чар для этого не хватает. Ему даже в голову не приходило подняться в воздух и внимательно осмотреть все вокруг. Зато он чувствовал, ощущая неприятный холодок всей своею птичьей спиной, что здесь ему противостоит колдовская сила куда более мощная, чем та, которой обладал он. Она путала его слабенькие птичьи мозги и застилала цветным туманом его доселе острый, почти орлиный взор.
Глава 35
Красный флаг с белым крестом
Шалаш они нашли в полном порядке. Сначала долго и со вкусом, с причмокиваниями и одышкой пили воду из бадейки. Утолив жажду, основательно перекусили. Попугай пить не просил, поскольку ночью напился росы прямо с листьев дерева, на котором сидел, зато зерно, семечки и изюм клевал с отменным аппетитом. После этого он взлетел на жердочку, встряхнул перьями и сказал ровным, серьезным тоном:
– Ну что, сержант, начинаем действовать по той схеме, которую предлагает нам старая, выцветшая пергаментная карта, украшенная сказочной свиньей?
– Почему бы нет? – немного помолчав, ответил сержант так же спокойно и серьезно.
Этот короткий диалог произвел на ребят самое благоприятное впечатление. Их восхитило спокойствие сержанта. Вот уж стальные нервы! Им понравилось неожиданно здравое поведение попугая Уискерса. Значит, не все потеряно?
Галик тут же припомнил старую карту, которую он столько дней упорно прятал на своей груди. Вспомнил затейливое изображение мифического зверя с мордой свиньи, лапами льва и хвостом русалки. Как он опасался, что его обыщут и отнимут этот влажный, слежавшийся старинный пергамент. Но он сохранил его. Сохранил! Как было бы славно, если бы это оказалось не зря.
103 
