107 
Надежда почувствовала, как краснеет от собственной лжи. Но она знала по опыту: на деревенских жителей такие слова, как «администрация» и «социальный отдел», оказывают магическое действие.
– Вот вы все правильно говорите, но кто ж людям запретит приносить цветы на могилку… Да и никакая это не могилка, там девушку убили, городскую, вот кто-то цветы и носит… И я не думаю, что правильнее будет крест убрать…
Для кого-то это память, а вас интересует только порядок… – И эта скромная деревенская женщина сразу же потеряла всякий интерес к приезжим «администраторам». Круто развернувшись, она ушла в дом.
Надя даже порадовалась в душе тому, как отреагировала собеседница на ее ложь, но извиняться или что-то объяснять было уже поздно. Главное она узнала: женщина не знает, кто из деревенских приносит к кресту цветы.
– Надо бы съездить на кладбище, да больно рано… Цветы еще не завяли.
Вот дня через три будет самый раз…
Но при мысли о кладбище, о цветах она почувствовала жжение в носу, и слезы по Юле Земцовой хлынули из глаз… «Кто знает, – подумала Надежда, – к кому мне придется приходить на кладбище в следующий раз…»
* * *
Шубин вот уже час как сидел в гостиничном номере с Шониным и расспрашивал его об Инне. Он пришел сюда после встречи с Крымовым, который рассказал ему о своем визите к Иноземцеву и той потрясающей истории с женщиной, которую «лечили» на даче в Затоне. Крымов же поехал к Корнилову, чтобы выяснить все о человеке по фамилии Конев, которому, по словам Иноземцева, и принадлежала вышеупомянутая дача.
– Скажите, Олег, что могло произойти с Инной? Что, ей так срочно понадобились деньги?.. Понимаете, другой причины продавать свои драгоценности, да к тому же еще и за бесценок, просто существовать не могло…
– У Инны были довольно скромные запросы. И все же, учитывая, что в жизни может всякое случиться, я положил на ее счет в банке около тридцати миллионов старыми… Полагаю, это внушительная сумма… И вот что удивительно: когда я приезжал на ее похороны, я наводил справки и узнал, что практически все деньги были целы! Теперь вы понимаете, что продажа ее драгоценностей не имеет никакого отношения к проблеме денег… Я так думаю, что драгоценности у нее украл Оленин, тем более что существует записка, написанная Инной… И убили его, как мне кажется, по той же причине…
– Что вы хотите этим сказать?
– Нет-нет, речь идет не об Инне, конечно… Просто мне думается, что Оленин был вообще нечист на руку. Присвоил чужое, за что и поплатился…
– Но ведь при обыске в его квартире нашли много дорогих вещей и деньги…
– Значит, убийца оказался настолько порядочным человеком, что взял только то, что принадлежало ему, а остальное оставил… Удивительно – вы уж извините меня! – что к дорогим, как вы выразились, вещам не приложила руку наша доблестная милиция…
– Вы же знаете, что хорошие люди, как и плохие, встречаются на каждом шагу… независимо от того, идет ли речь о милиции или другой службе… – Шубину было неприятно слышать такое о своих бывших коллегах. Хотя, с другой стороны, он очень хорошо понимал и Шонина. – Вы действительно проверяли ее счета?
– Да, причем сделал это через милицию. Поскольку только там мне могли помочь в этом вопросе…
– И где сейчас эти деньги? – Хороший вопрос. Но я абсолютно ничего не предпринял, чтобы забрать их себе… Я даже после похорон Инночки о них не вспомнил.
– Понятно. Олег, я бы хотел вас предупредить, что в расследовании нам помогает великое множество… невидимых вам людей… Так вот, может случиться, что от меня к вам придет паренек, такой симпатичный, светленький, Саша Александров… У меня есть кое-какие мысли на ваш счет. Вы уж, если потребуется, помогите ему при случае или окажите доверие…
– А чем же я смогу помочь вашему пареньку? – пожал плечами Шонин. – Не понимаю…
– Мало ли что…
И Шубин, словно какая-то сила толкала его в спину, сразу же из гостиницы направился в то банковское отделение, где, по словам Шонина, Инна хранила свои сбережения.
Вымокнув под дождем за минуту, которая потребовалась на то, чтобы добежать от машины до крыльца, Игорь, достав свое удостоверение частного детектива, пригласил для беседы заведующую.
– Что-нибудь случилось? – спросила высокая Статная женщина в красном полупрозрачном платье; она пригласила Игоря пройти в крохотный, но уютный кабинетик, обитый белоснежными пластиковыми панелями и немного напоминающий своей белизной и фруктовым ароматом дорогой общественный туалет.
107 
