90 
Закончилось все тем, что он пообещал заняться бракоразводным процессом лично, не дожидаясь встречных действий жены. Как только он ушел, Светка бросилась к телефону:
— Кораблева! Я выхожу замуж! Так что теперь я знаю, с кем приду к тебе на свадьбу. Слушай, он потрясающий…
— Свет, я от тебя обалдеваю. Это что, третий за неделю кандидат в супруги?
— Все не так запущено! — гоготнула Карякина. — Это Антон.
— Я, извини, в них слегка путаюсь. Антон — это который второй.
— Нет, который первый, — передразнила ее распираемая эмоциями Светка.
— У тебя просто гербарий, целая коллекция…
— Гербарий — в доме престарелых, это там все усохшие и спрессованные жизнью, а у меня цветник. В общем, хватит острить. Я теперь тоже невеста.
— Ладно. Поздравляю. Можно спросить, когда свадьба, или это до сих пор считается бестактным вопросом?
— Считается. Он еще не развелся. Только, пожалуйста, прошу тебя, без комментариев.
Лена тяжело вздохнула, но просьбу выполнила.
— Я тут что подумала, — несло Карякину. — Давайте дружить семьями. Пригласите нас в гости!
— Свет, я пока еще не жена…
— Ясненько. Право голоса тебе так еще и не выдали. Я бы, конечно, могла пригласить вас сама, но здесь территория для приема неподходящая, а у Тошки дома жена, дети и теща. Она может повредить мой ангельский лик.
— У него еще и дети.
— Они взрослые, — утешила ее Светка.
— Это отвратительно.
— Отвратительно не иметь возможности приглашать домой друзей. Сначала разберись в своем дупле, а потом уже поучай других.
— Я не поучаю, — вздохнула Лена. — Просто то, что ты делаешь, страшно.
— Никто его за уши не тянул, он сам так решил. Взрослый человек должен сам отвечать за свои поступки. Или я должна его отговаривать? Да не смеши меня! Я, может, влюбилась!
— Может?
— Не цепляйся к словам. Короче, не переводи разговор. Надо познакомить мужиков до свадьбы.
— Зачем? Придете, и познакомимся.
— Вот еще. Антоше будет неприятно, все друг друга знают, а он один сам по себе. А так придет на правах друга жениха. Он, знаешь, какой стеснительный!
— Ерунду ты какую-то придумываешь. Зачем огороды городить?
— Нет в тебе полета мысли.
— А это здесь при чем? Это очередная завуалированная гадость? — Лена нетерпеливо переминалась у телефона. Татьяна Филипповна мрачно буравила ее взглядом, но выступать пока не решалась.
— В общем, никаких сложностей не будет. Мы договоримся, например, на семь часов вечера в «Гранате» и как бы случайно столкнемся там. Вот и познакомим наших женихов. Может, потом еще детей переженим, — понесло Светку.
Лена так далеко вперед не заглядывала.
— В какой еще «Гранате»? — она начала потихоньку раздражаться. На перевод оставалось всего четыре дня, а задерживаться по вечерам на работе перед свадьбой совершенно не хотелось.
— Серость! — хихикнула Светка. — Не какая, а какой. «Гранат» — это ресторан.
— Ах, ну простите нас, деревенских. Не знали. Когда хоть встреча на Эльбе?
— Давай завтра в семь?
— Давай. Все. Я могу идти работать или будут еще указания?
— Будут. Форма одежды — парадная. Приглядись к моему, поищи в нем дефекты. Ты же у нас умная да приметливая. Вдруг я что-то упустила. А я к твоему присмотрюсь.
— Не надо, — быстро среагировала Лена. — Мы со своими дефектами как-нибудь уж сами…
— Не надо так не надо, — спорить Светка не собиралась. — До завтра. Чао, крошка!
Лена села работать, но перевод не шел. Она вдруг поняла, что категорически не хочет идти на эту встречу. То, что Карякина углядит в Олеге массу дефектов, она не сомневалась, как не сомневалась и в том, что не желает слышать гадости о любимом человеке даже из уст любимой подруги.
На следующий день ровно в семь вечера Лена с Олегом уже сидели в зале ресторана « Гранат». Карякиной с ее спутником там не было. Лена вздохнула с облегчением, оживилась и защебетала. Олег снисходительно слушал последние сплетни с ее работы и, периодически кивая головой, думал о своем. Баровский был приглашен на свадьбу в качестве почетного гостя. Срок выплаты неумолимо приближался, но все пока было под контролем. Тем не менее Олег жил с ощущением, что его голову сунули в гильотину, а палач лишь временно отвлекся. Беззаботное Ленино чириканье вызывало раздражение и зависть. Ему тоже хотелось жить сегодняшним днем, придавать значение мелочам и вырваться из бурной реки жизни в какой-нибудь мелкий вялотекущий ручеек, чтобы остаток жизни, бросив весла, лениво брести по мягкому песочку, поддевая ногами гладкие, облизанные водой камушки. Но и в этом ручье он со временем не поленился бы устроить какую-нибудь запруду, чтобы организовать на отдельно взятой территории небольшой природный катаклизм с прорывом плотины и наводнением. Жить спокойно он не умел и не мог. Но очень хотел.
90 
