Особенно,... 
150 
Было и еще кое-что, чего не знал Тисима. Басс обещал стереть эти коды из памяти устройств, перетащенных в музей. Вместо этого он решил поэкспериментировать — и добавил лишний модуль памяти в один из зараженных ксероксов.
Звуковой дебаггер тут же сигнализировал, что и в новом чипе завелся кусок «симфонии». Одновременно из ксерокса вылез листок со тремя столбиками цифр.
Басс таскал загадочную распечатку в кармане целый месяц, пока ее не нашла Мария, которая в то время еще работала телепродавщицей. Одна из ее подружек легко расшифровала табличку: это были биржевые индексы. К сожалению, ценная информация к тому моменту уже протухла — но Басс понял, чем с ним расплатились за добавочную память.
Позже он еще трижды пользовался услугами загадочного искина. В том, что это дикий искин, убеждало только одно: никто не устраивал облавы в нетро после этих сеансов связи. Доверять официальным поискинам Басс зарекся еще со студенческих времен, когда имел неосторожность поискать через них один интересный препарат. Буквально через пару минут после того, как он ввел слово в искалку, над ним уже кружили полифемы, слепя лазерными сканерами. Обвинение в попытке приобретения запрещенной субстанции он еще выдержал. Но штраф за использование лицензированного термина надолго отбил охоту к законным методам получения информации. В конце концов, у каждого свои жизненные принципы.
Отделаться от нервозного Отто было уже само по себе приятно. Басс притворил дверь и огляделся. Старый ксерокс стоял под фотографией обнаженной женщины с белой кляксой вместо лица. В отличие от немца с его микробами, Тисима увлекался «искусством брака». Сначала Басс полагал, что это — следствие работы с мусором. Позднее он заподозрил, что Тисима не так прост: бракованные фотографии как бы подчеркивали отсталость техники прошлого — и это отлично маскировало бизнес «точных копий», ради которого затевался музей.
Убедившись, что ксерокс работает, Басс направился к древнему струйному принтеру. Первый снимок крысиного короля, скачанный из «швейцарки», на печати вышел смазанным. Прямо хоть Тисиме отдать, в его коллекцию брака. Басс покрутил запись кладбища, нашел другой портрет многоголовой твари и снова запустил принтер. Ага, уже лучше.
Новая ампула жидкой памяти в несколько тысяч раз превышала по емкости те чипы, которые Басс скармливал дикому поискину во время прошлых посещений музея. Ксерокс принял дань без эмоций. Басс запихнул в аппарат фотографию крысиного короля, сделал копию и стал ждать.
В тот первый раз табличка с биржевыми котировками появилась из самого ксерокса. Потом дикий искин обосновался и в других экспонатах музея: иногда плата за дополнительную память вылезала из фотокомбайна, иногда — из запыленного факса. Однажды в ответ на «дань» загудела единственная в музее пандора, и Басс даже слегка испугался, представив себе, что сейчас из молекулярного принтера вылезут новые жабры Тисимы, татуированные адресами и цифрами. К счастью, пандора всего лишь высветила ответ на своем маленьком дисплее.
Но сегодня молчала и пандора. Может быть, загадочный обитатель музейных машин нашел себе новое убежище? Или он вообще кочует туда-сюда по Сети, занимая первые попавшиеся ресурсы и освобождая их при малейшей опасности? При удачной схеме распределения и при постоянном движении такая нетварь может достичь приличной мощности. Хотя в Сети обойти эволюционные запреты непросто. Другое дело Музей: в старой копировальной технике нет антивирусов.
Прошло десять минут — и никакого ответа. Не повезло.
Басс уже направился к двери, когда за спиной раздался щелчок. Музыкальный автомат? Это может оказаться похуже, чем жабры.
Машина, которую Басс по привычке называл «музыкальным автоматом», когда-то торговала электронными журналами, билетами, играми и прочей цифровой продукцией, которую можно записать на стандартную карточку памяти. Почти все эти чипы имели неприятную особенность в виде добавочных музыкальных файлов, которые норовили заиграть каждый раз, когда кто-то касался карточки. Даже в юности Басс не разделял музыкального помешательства сверстников. За годы жизни с Марией он выкинул, наверное, пару сотен таких чипов — но что толку? Не проходило и месяца, как он снова наступал в гигиенной на музыкальную «мину».
Хорошо хоть есть ушные фильтры. Басс вытащил карточку из автомата — и с облегчением отключил режим глухоты. «Волшебный календарь» — пожалуй, единственный товар автомата, играющий музыку только в определенных случаях. Сейчас он лишь высветил столбик текста:
150 
