66 
Швейцар сказал, что женщина, похожая на Инну Покровскую, выбежала из клуба в полдвенадцатого ночи. Она была чем-то взволнованна и на бегу одевала шубу. Водитель Инны спал в машине, но его услугами Покровская почему-то не воспользовалась. Скорее всего, она поймала частника, потому что опрос таксопарков ничего не дал. Никто из водителей такси не подвозил в тот день Покровскую. А может… может, за ней кто-то приехал. Во всяком случае, с того момента, как она выскочила из клуба, Инну никто не видел. Покровская словно сквозь землю провалилась.
– Что говорит Григ по поводу ее смерти?
– Рыдает. Много и напоказ. На камеры, на фотообъективы, перед оперативниками, перед журналистами и поклонниками. По-моему, он перебарщивает с эмоциями. Возникает подозрение в их неискренности.
– Муж?
– Как ни странно, ведет себя естественно и достойно. Активно помогает следствию. Искренне ответил на все вопросы, охотно дал обыскать комнату Инны в доме, позволил просмотреть все ее бумаги и документы, к которым имел доступ. Создается впечатление, что гостиничный король вполне нормальный мужик и отношения к смерти жены не имеет. Он даже назначил награду за информацию об убийце, хотя этот факт, конечно, подозрений с него до конца не снимает. Мне почему-то кажется, что если бы он захотел расправы, то грохнул бы Грига, а не Инну. Просто так, чтобы другим поющим юнцам, жаждущим славы, неповадно было иметь дело с продюсером Инной Покровской. Ее бизнес, который Гнедулин так ненавидел, просто сошел бы на нет. Кто захочет быть трупом после того, как станет звездой?!
– Вон туда, пожалуйста, поверни. Мне к первому подъезду.
– Ух ты, какой дом! – восхитился Борис. – Женился бы на тебе из-за квартиры, если бы не был женат! – Он вышел, открыл Дине дверь и подал руку.
– Скажи, если бы мне не взбрело в голову прийти сегодня на занятие, ты вызвал бы меня на Петровку? – улыбнувшись, спросила Дина.
– Нет, пригласил бы на вальс, – засмеялся Борис и в полупоклоне поцеловал ей руку. – Помни, тебе повезло, что твой партнер – я!
Дина пошла к подъезду, перепрыгивая через лужи.
Шины тихо зашуршали по асфальту. Борис уехал, весело погудев на прощанье.
Дина подняла глаза и вздрогнула.
У подъезда стоял Левин.
В одной руке он держал охапку желтых роз, в другой поводок с собакой.
Вид у Левина был идиотский.
Розы сыпались по одной на асфальт, а собака дергала поводок, стремясь быстрее попасть в кусты. Левин пытался все это удержать, урегулировать и спасти.
– Что ты здесь делаешь? – удивилась Дина.
– Гуляю твою собаку.
– С розами?
– С совком и пакетом! – Он сунул цветы Дине.
Они обожгли ее многочисленными шипами и задушили приторным ароматом.
– Тебя нет дома уже три часа! – прошипел Левин. – Твоя Пантагрюэлиха невыгуленная и голодная! Тебе никого нельзя заводить, ни мужа, ни детей, ни собаку! Кто этот хмырь с вывороченными ножками, который привез тебя?!
– Оперативник с Петровки. Он допрашивал меня по делу убийства Инны Покровской.
– Великий боже! – заорал Левин. – Опера ездят на «Лексусах», довозят свидетелей до дома и целуют им ручки!
Дина отцепила собаку с поводка. Пантагрюэль рванул в кусты так, что из-под лап у него полетели брызги.
– Это сцена ревности? – спросила она.
– Это сцена голода, холода и одиночества, – мрачно ответил Левин.
Цветы кололи Дину через пальто, через перчатки, и отчего-то от этих покалываний ей было смешно и щекотно.
– Зачем ты купил цветы?
– Хотел поздравить тебя с Восьмым марта. Надоело воевать. Все надоело… Хочу мира, тепла, домашней еды и чтоб никаких убийств.
– Да ты пьян! – засмеялась Дина, наклоняясь и поднимая выпавшие из букета розы. – От тебя несет перегаром!
– Ничего я не пьяный! Так, дерябнул немного с магом, но это было с утра.
– Дерябнул! С магом, с утра! – передразнила его Дина. – Поздравляю, ты стал настоящим русским! Видела бы тебя твоя Клэр! Пьяный, помятый, небритый, очки набекрень, в руке пустой поводок, а собака в кустах какает!
– Видел бы тебя сейчас твой балетный опер! – со злостью парировал Левин. – Мокрая, бледная, с дурацким желтым букетом, довольная, словно наследство от дедушки получила, и это – твоя! – твоя беспородная сука какает, между прочим, в кустах!!!
Дина швырнула букет на скамейку.
– Ты же сказал, что устал воевать. Ты сказал, что хочешь мира, тепла и еще чего-то домашнего…
– Хочу. Но ты будишь во мне страшную сволочь. Почему этот гад целовал тебе руку?! Почему орал, что он твой лучший партнер?!
66 
