44 
– Это какой-то Андрейкин! – крикнула она наконец Климу. – Он утверждает, что у него для господина Левина есть важная информация, и просит назвать адрес, куда приехать! Сказать ему?!
Клим выплюнул шашки и утер рот.
– Говори, – кивнул он.
– Может, спрыгнем? – стуча зубами от холода, спросила Дина и с опаской глянула вниз. – Там сугробы, может, живы останемся…
– Может, и останемся, но ноги переломаем, – охрипшим от воплей голосом возразил Левин. – Представляешь, если нас найдут со сломанными ногами под балконом квартиры, где с перерезанным горлом лежит труп звезды? Нет, нужно разбить стекло и проникнуть обратно в квартиру.
– А представляешь, что подумают, когда нас найдут в квартире с трупом и разбитым балконным стеклом?! – заорала на него Дина. – Мы сразу же попадем под подозрение!
– Мы в любом случае попадем под подозрение! – тоже заорал Левин, чувствуя, что нервы окончательно сдают. – Да что же это такое? В центре Москвы орешь «Помогите!», и никто не помогает! Может, крикнуть «пожар»? Или «убивают»? Или «насилуют»?! Или «помогите собрать валюту»?!
– Не поможет, – вздохнула Дина, обхватив себя руками за плечи и пытаясь согреться на холодном ветру. – Праздник… В праздники все воспринимается как пьяный балдеж.
– Балдеж?! – Левин стянул с себя рубашку и обмотал ею руку. – Балдеж! – С этим боевым криком он сильным ударом выбил стекло в балконной двери.
– Нет, ну ладно Норка – блондинка, но дружок-то, дружок-то твой куда смотрит? – едва не плача, пробормотала Дина. – Почему он до сих пор не поднялся и не освободил нас?
– Вот на блондинку твою он и смотрит, – зло буркнул Левин. – Он бабник. А такую красотку, как твоя подружка, уж точно не упустит! Сидит небось, слюни при свечах роняет… – Левин выдрал оставшиеся осколки и, не одеваясь, рыбкой нырнул в образовавшийся проем.
И тут же застрял.
Сразу, напрочь и абсолютно трагически, учитывая сложившиеся обстоятельства.
– Эй! – позвала его Дина. – Почему ты не двигаешься?
– Застрял, – честно признался Левин.
– Шутишь?
– Мне не до шуток. Тут абсолютно нестандартные окна.
– Это… ты, ты нестандартный! – заверещала она. – Я замерзаю! Я прыгаю вниз! Все, не могу больше!
– Только не прыгай, – попросил ее Левин. – А то представляешь, что найдет следствие? Труп в ванной, ты в сугробе, а я полуголый торчу в балконной двери. Как все это объяснить?
– Делать-то что? Снег повалил, ветер усилился… – Дина заплакала, чувствуя, как слезы на ветру превращаются в ледышки. – Придется прыгать!
– Толкни меня! – заорал Левин. – Просто возьми и толкни меня!
Единственной точкой приложения силы могла быть только задница Левина, обтянутая серыми брюками. Дина стыдливо пихнула ее ладошками, отвернувшись в неуместном порыве девичьего стыда.
– Сильнее! – крикнул ей Левин. – Да не лапай меня в свое удовольствие, а толкай! Плечом, ногами, головой, чем хочешь, только вышиби меня отсюда!
– Ага, сейчас, головой! Размечтался! – Дина отошла на шаг назад и, придав себе таким образом некоторый разбег, со всей силы плечом ударила в пятую точку Левина. Она взвыла от боли, чуть не вывихнула плечо, но Левин лишь прочнее утрамбовался в оконном проеме.
– …ять! – громко высказался он, вися вниз головой, но тут же добавил: – Прости! В этой стране нельзя жить без грязных словечек, облегчающих душу… Попробуй еще раз!
Дина не могла унять слез обиды, злости и боли. Она даже перестала чувствовать холод, а мелкий снег, который засыпал ей лицо, показался освежающим и приятным.
– Господи! – крикнула она, обращаясь к тому, что торчало от Левина непосредственно перед ней. – Все, что с тобой связано, – просто чудовищно! Зеленая раковина! Пропавшие ирисы! Ваза с красной водой! Труп! Этот балкон! Твой зад! – Высоко задрав ногу, она изо всех сил пнула Левина.
– Вот, вот, – оживился Левин, – еще так, пожалуйста, сделай! Кажется, я сдвинулся с места…
Дина размашисто, словно боксерскую грушу, стала молотить его зад руками, ногами, коленками… Она делала это с остервенением и неожиданным удовольствием, которое даже слегка ее напугало.
– А-а-а-а-а! – от боли завопил Левин и тут услышал, что в квартиру ворвались люди. Хлопнула входная дверь, послышался топот, возгласы ужаса, и Левин увидел, как к нему бегут дорогие коричневые ботинки.
– Господа! Господа! – заорал он. – Я вам сейчас все объясню! Прошу вас, не делайте поспешных выводов!
44 
