Особенно,... 
4 
Может, зря. Двустволка бы ему пригодилась. Против той фигни, что иногда выскакивает из темноты, разряд картечи в упор — самое то. Калаш — хорошая штука, даже короткоствольный «ублюдок», как у него, но для автомата нужно расстояние. Вблизи лучше бы что-нибудь поубойней и чтобы поменьше целиться.
Иван сделал пару глубоких вдохов — на пробу. Не подделка, нормальные фильтры. Ремешок противогаза больно впился в затылок. Так и не отрегулировал толком. Ничего.
Иван надел каску с фонарем. И превратился в слух.
Вдалеке капала вода. И вблизи капала вода. Что-то шуршало едва слышно — может, та самая крыса, что он спугнул. Когда капля разбивалась о поверхность воды, эхо доносило гулкий отзвук.
Вроде ничего. Потрескивание тоннеля — это уже привычно, оно всегда есть.
Земля давит — говорил дядя Евпат. Он когда-то служил на подводной лодке и про давление знал не понаслышке. Как и про многое другое.
Например, почему началась та война. Справедливости ради, стоило заметить, что причину Катастрофы знает каждый в метро. Только у каждого она своя, единственно верная. Как соберутся «старички», так давай спорить до разрыва аорты: кто виноват?
А ответ простой: вы и виноваты.
Важнее другое: что теперь делать?
Ходит легенда о тигре, который вырвался из зоопарка и забежал в метро. Успел, бродяга. Старики рассказывают, что своими глазами видели полосатого, вбегающего на станцию, прыгающего на пути и исчезающего в тоннеле. Одни говорят, что тигр бежал в сторону Невского проспекта, другие — что в сторону Петроградки. Скорее всего, просто красивая легенда, подумал Иван с сожалением.
Сказка.
Как и рассказы Водяника об Испании, в которой тот побывал как раз перед Катастрофой. Иван слушал профессора и думал: ещё одна сказка. Нет больше вашей Испании, нет зелёных парков Барселоны, опустели дворцы архитектора Гауди (кто это вообще такой?), гикнулись испанцы.
А у нас разве лучше?
От широких вымерших улиц Петербурга бросает в дрожь, город моряков Кронштадт населен призраками. От Царского села, где были огромный парк и царский дворец, вообще остались одни воспоминания.
— Были такие конфеты, батончики, — рассказывал Водяник. — Чтобы сфотографировать человека, ему говорили не «улыбнись», а «ну-ка, скажи: мои любимые конфеты „кис-кис“». Ну-ка, попробуйте сказать… Видите, сразу улыбка получается. А бегемот… это в анекдоте было… как же там? Дайте вспомнить. Бегемот был большой и сказал: «Мои любимые конфеты — батоончики». Понятно? То есть, как непонятно?.. Я что-то пропустил? А! Ну, это были его любимые конфеты. Очень вкусные. И он сказал: бато-ончики. Теперь смешно? Нет? Странно.
Иван невесело усмехнулся. Бато-ончики — тоже сказка. Как и Испания.
Он оглядел платформу. А вот это грубый реализм, мёртвая станция.
Услышав за спиной низкое глухое рычание, Иван вздрогнул. Медленно повернулся. И замер, забыв дышать.
Перед ним стоял тигр.
Настоящий, как на картинке в детской энциклопедии. Огромный, красивый. И белый. В зеленоватых глазах таял сумеречный отсвет фонаря.
Вот тебе и Испания, подумал Иван.
* * *
В первый момент Иван ничего не понял. Только когда стена начала заваливаться на него, опрокинула, ударила в плечо, сбила в грязную, мутную жижу, брызги полетели в стекло противогаза — только тогда он понял, что происходит что-то неправильное.
Тигр, думал он, ещё лежа на левом боку, вода залила окуляр наполовину. Фонарь чудом не погас. Иван видел, как в освещенный конус вошли чьи-то ноги… нет, не ноги. Иван услышал собственный вдох. Ему повезло. Ещё чуть-чуть и паника бы его накрыла… Но вода через фильтр, рассчитанный на химические аэрозоли и радиоактивную пыль, не прошла, поэтому вдруг не стало воздуха. И это привело Ивана в чувство.
Он вдруг понял, что это никакая не стена.
На него напали, м-мать. Сердце сделало: бух, бух. А он лежит наполовину в луже, беспомощный, даже автомат не поднять… если его вообще не залило. Блин!
Выплеск адреналина был такой, что сердце стало раза в три больше. Мгновенно обострившимся зрением Иван видел, как движется в луче диода то, что он принял за ноги человека… Не ноги. Щупальца. Бледно-прозрачные, они плавно изгибались, словно были из мягкого стекла.
Иван не понял, как встал. Автомат оказался в руках. Иван не успел ничего подумать, как тот задёргался. Та, та, та. Звук такой, словно вбивают гвозди в железную бочку.
4 
