Последние отзывы

  32  

А всего-то и нужно мужчине…

Именно.

По слухам, на Гостинке и Невском обитали самые красивые девушки во всем метро.

— Представляешь, — сказал Пашка оживленно. — Тут до Катастрофы на поверхности были торговые центры для самых богатых. И персонал подбирали так, чтобы сердце покупателя радовалось, глядючи. Только настоящих красавиц. А потом все эти красавицы оказались внизу. На станции. Вот повезло кому-то!

— Н-да? — Иван поднял брови.

Пашка смутился.

— Ну, я так слышал. И смотри — не врали же! Есть на что посмотреть.

— Ты смотри-смотри, а рот не разевай сильно, — заметил Сазонов. — Здесь, говорят, за изнасилование самое жестокое наказание во всем метро. Тут такое творилось после Катастрофы, что… сам понимаешь.

— Да я вроде не планировал, — растерялся Пашка.

— Смотри у меня.

* * *

— Помните, учёные говорили: после ядерной войны на земле выживут только крысы и тараканы? Помните? Вот и я помню. Ну и где те тараканы? Ты хоть одного в метро видел, а? И я не видел. Вот я и говорю: как этим учёным вообще верить?

— Ну, с крысами же они не ошиблись… — сказал Кузнецов. Молодой мент неплохо вписался в компанию местной молодежи.

— А я слышал, — вмешался до того молчавший худой парень из невских. — На Фрунзенской крысы исчезли. Совсем.

— Гонишь, нет? Почему исчезли?

Невский усмехнулся.

— В том-то и штука, мужики. Не знает никто. Просто взяли и исчезли. Говорят, их жрет кто-то…

Иван кивнул Кузнецову, тот помедлил и кивнул в ответ. Иван глазами показал: иди сюда. Тот наконец сообразил. Встал и направился к разведчику в обход костра. За его спиной — Иван наблюдал — принесли гитару, всю в наклейках и надписях, передали лысоватому мужичку. Тот провёл пальцем по струнам. Тин-тин-тин — и начал настраивать.

— Командир? — Кузнецов стоял, вытянувшись.

— Вольно, Миша. Есть минута?

У костра продолжали болтать:

— Если бы я жил на Лизе, у веганцев, я бы на месте крыс давно сбежал. Вы хоть знаете, что они едят?.. То-то! А вы говорите: крысы…

И не договорил. Зазвучали первые аккорды. Иван поморщился — гитару настроили неточно, — у него прямо зубы заныли.

— Отойдем подальше, Миша.

— Крысиный король, — долетело от костра. — Нет… то крысиный волк! Крыса, которая жрет одних крыс. Я тебе говорю… нет, крысиный король, это когда они хвостами срослись. Кстати, мне рассказывали, что на Пушкинской такой завелся…

Голос перекрыла новая волна аккордов.

— В общем так, Миша, — сказал Иван. — У меня для тебя ответственное задание…

* * *

Иван наклонил голову к правому плечу, хмыкнул.

Какая-то уж очень знакомая спина.

— Сашка! — крикнул он.

Здоровяк оглянулся.

— Ван!

Обнялись, похлопали друг друга по плечам. Иван уже лет сто не был на Невском, где обитал Шакилов с семейством. Огромного роста, сильный, Сашка тоже частенько «диггил».

Характерный нарастающий треск счетчика Гейгера.

— Вот муть, — возмутился Шакилов. — Что-то он сегодня совсем с ума сошел. Только и воет.

— А что это? — такой фиговины Иван ещё не видел. Серый обрезиненный корпус, как у петцелевского фонаря, небольшое табло с ЖК-экраном.

— Армейский радиометр. Натовский, само собой, не наш. Мы там ещё целый ящик такого добра натырили. А он, сволочь, шкалит на обычном нашем фоне, представляешь? Хочешь, кстати, подкину парочку? — Шакилов почесал коротко стриженный затылок, посмотрел на Ивана, словно впервые увидел. — А ты чего здесь?

— А ты не знаешь? Война у нас.

Шакилов прицокнул языком.

— Понятно. А я-то думаю, чего нас с утра пораньше гонять начали.

Иван огляделся. Всё-таки хороший узел Гостинка-Невский. Если бы я где и хотел жить, кроме Василеостровской, так это здесь.

— А монстров вы своих где прячете?

— Но-но, — Шакилов насупился. — Поаккуратней с выражениями!

В подземном переходе от Гостиного двора к станции Невский проспект раньше были железные двери в стене. То есть, даже не двери, а забутовка каких-то очень секретных помещений. Бродили слухи, что до Катастрофы там в секретных биологических лабораториях выводили людей-монстров, суперсолдат — сначала для советской, а потом для российской армии. Мол, прислонившись к железным панелям в переходе, можно услышать, как эти жертвы запрещенных экспериментов бродят там, в темноте.

  32