15 
— Что?! — Элка выхватила газету. — Что тут еще?! «Загадочная смерть продюсера на Диком пляже», — вслух начала читать она. — «Этой ночью генеральный продюсер телеканала „Рим“ Игорь Матвеев был найден мертвым на берегу моря, именуемом Диким пляжем. Кто-то напал на него сзади и размозжил голову. Что делал продюсер в столь позднее время на берегу — неизвестно. У следствия нет пока никаких версий. Известно только, что это не ограбление, так как ценные вещи и деньги не тронуты. На руке у трупа была нарисована красная цифра один…
— Слушай, ты не видела мою клетчатую рубашку? — перебил я ее, радуясь, что Элку удалось отвлечь от военных действий.
— «… Но самое поразительное, что спустя три часа в другом районе, точно таким же образом был убит Иван Петушков, генеральный директор крупнейшего в городе агентства недвижимости „Очаг“. Его обнаружила с проломленной головой соседка в подъезде дома, где проживал Петушков. Бумажник, часы, золотая цепочка и приличная сумма денег остались при нем, так что версия ограбления исключается. На правой ладони трупа была нарисована красная цифра два. Что это? В городе появился маньяк? По обоим делам начато следствие. Оперативники почти не сомневаются, что убийства совершил один человек. Они уже называют его между собой „молоточником“.
— Нет, ну что я говорила?! — заорала Элка, начисто позабыв о намерении учинить скандал Михальянцу. — Что говорила? Номер два все-таки появился! Всего через три часа! Нет, нужно обязательно попытаться найти этого алкаша из клумбы! Менты этим, как пить дать, заниматься не станут, а у него может быть очень ценная информация! Слушай, ты нигде не видел мои джинсы? Я не могу идти искать его в шортах, а то засранец Михальянц сфотографирует меня и напишет, что невестка Сазона пропила штаны.
Все начиналось сначала, но теперь следовало попытаться удержать Беду от поисков алкаша.
— Тебе же вроде бы на работу, — намекнул я, продолжая искать рубашку. В комнате, которую мы в квартире деда определили «своей», царил идеальный порядок, одежда ровными рядами висела в шкафу на плечиках, но моей любимой рубашки в клетку нигде не было.
— На работу мне к двум. Я успею что-нибудь предпринять, чтобы найти бродягу. Где мои джинсы?! — Беда начала носиться по комнате, заглядывая во все углы и отодвигая стулья. В конце концов она брякнулась на коленки и застыла в интересной позе, заглядывая под кровать.
— Да зачем тебе этот урод? — не выдержал и заорал я. — Ты здесь кто? Следователь? Оперуполномоченный? Ты — жена!
— Кухня, дети и постель? — ехидно уточнила Элка, не меняя позы.
— Можешь добавить к этому что-нибудь и для собственного удовольствия, — разрешил я, не подумав, и она тут же отбила мяч:
— Вот для собственного удовольствия я сначала раскатаю Михальянца по длинному редакционному коридору, а потом найду и допрошу пропойцу, которому ты отдал пиджак. Если тебе интересно, зачем я это сделаю, то отвечу: первого нужно научить проверять информацию, а второй, глядишь, подскажет мне сюжет для нового детектива. Давным-давно ничего не писала! — Она разогнулась, встала, отряхнула коленки и руки, хотя пол был идеально чистый — сам драил его каждый день «машкой» [3].
Крыть мне было нечем. Она действительно давно ничего не калякала карандашом в своих тетрадках, а теперь учуяла своим журналистским носом «материал». Наверное, нужно смириться и ради семейного счастья позволить ей делать все, что захочется.
— Черт с тобой, — махнул я рукой, — делай, что хочешь. Скажи лучше, как жена, куда подевалась моя рубашка?
— Кажется, у нее приключилась любовь с моими джинсами, — засмеялась Элка. — Они свалили в романтическое путешествие.
Я пожал плечами и вышел из комнаты.
* * *
Я совсем позабыл о маман.
Поэтому вздрогнул, когда увидел на кухне женщину, стоящую у плиты. Она озабоченно хмурилась над кастрюлей, в которой что-то бурно кипело.
— Сын, — она на мгновение подняла на меня большие карие накрашенные глаза, и тут же сразу уткнулась в кастрюлю, — прости, ужасно глупо вчера получилось. Я не думала, что ты вымахаешь таким… таким Шварцем. А тот мальчик, которого я вчера обняла, так походил на Сережу, твоего папу!
Я попятился, чувствуя некоторую неловкость от того, что не очень одет.
— Да, очень похож, — журчала она, не отрывая глаз от кастрюли, — я уж было потом подумала, а не нагулял ли твой папа еще одного сыночка? А, может, это нахулиганил Сазон? Слушай, ты не знаешь, сколько варятся яйца всмятку? Я без своей домработницы Ляльки как без рук!
15 
