Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
82 
Софья Петровна протянула разорванный почтовый конверт.
— Вот, прочти!
— Прелесть моя, я так устал, что все перед глазами плывет. Расскажи своими словами, прошу тебя!
В любой другой день Родион Георгиевич узнал бы о себе много поучительного, но сегодня силы Софьи Петровны истощились. Она лишь горестно вздохнула.
— Изволь, хотя твое равнодушие к моим родственникам ранит меня очень глубоко!
— Соня, скажи, что случилось в Казани?
Софья Петровна вынула лист, исписанный бисерным почерком.
— Троюродный племянник моей тетушки Натальи Михайловны, если тебе что-то говорит это имя, — Ануприй, студент Казанского университета, попал в очень дурную ситуацию.
Ванзаров потер предательски слипающиеся глаза.
— И что же случилось с юношей? Первая любовь и все такое?
— Он пристрастился к опию, — холодно ответила Софья Петровна.
— К чему пристрастился?! — вздрогнул Ванзаров, мгновенно просыпаясь.
— К опию, Родион!
Как он раньше об этом не подумал! Да вот оно, конечно! Истина все это время была перед ним. Ее надо было только увидеть!
Родион Георгиевич больше не мог выслушивать жалобы своей дражайшей половины. Как хорошо, что в его доме поставлен телефон! Теперь появился шанс нанести ответный удар!
6 ЯНВАРЯ 1905, ЧЕТВЕРГ, ДЕНЬ ЮПИТЕРА
1
До глубокой ночи Ванзаров телефонировал сотрудникам сыскной полиции и задавал только один вопрос. Но никто из них не мог на него вразумительно ответить. Чиновник особых поручений даже соединился по домашнему номеру с Курочкиным. Филимон пообещал с раннего утра заняться поиском, но сыщику нужно было получить информацию немедленно.
А ведь дело казалось совсем простым. Родион Георгиевич хотел узнать, где можно раздобыть опий.
Теоретически, опий в Петербурге можно было найти у зубных докторов. Они использовали его порошок для обезболивания. Но Ванзаров решил, что этот вариант маловероятен. Доктора дорожили своим именем, боялись лишения врачебного патента и могли продать опий только в крайнем случае близким знакомым.
Еще одним местом, где водился опий, были общежития китайских рабочих в Новой Деревне. Но китайцы еще осторожнее дантистов. Если они и продавали белый порошок, то только проверенным клиентам.
Значит, оставались подпольные курительные салоны. Специальной борьбы с ними не велось, потому что особой статьи в законах империи, наказывавшей за употребление опия, не было. Время от времени полиция разгоняла то или иное сборище опиистов, но отдельно ими не занималась и учета не вела. К тому же в таких местах собиралась в основном приличная публика.
Совсем потеряв надежду, Родион Георгиевич телефонировал Лебедеву. Эксперт-криминалист уже лег спать, был разбужен звонком и, сонный, долго не мог понять, что от него хотят. Когда Ванзаров в третий раз повторил вопрос, Аполлон Григорьевич пришел в себя и вспомнил, что у него на примете есть один субъект, который, вероятно, сможет помочь. Через час он перезвонил и сообщил, что человек согласен встретиться, но при одном условии. Он хочет лично убедиться, что Ванзаров не причинит вреда людям, к которым его отведут. Осведомитель назначил встречу в «Доминике» сразу после открытия ресторана.
2
Ванзаров пришел к месту встречи значительно раньше срока и уже четверть часа прогуливался по Невскому под окнами ресторана. Это известное заведение располагалось в пяти минутах от его дома, но Родиону Георгиевичу не терпелось поскорее увидеть знатока опийных салонов.
Приближение Лебедева сыщик ощутил по запаху. На морозном ветерке дым едкого никарагуанского табака опережал курильщика. Ванзаров обернулся на запах и увидел Аполлона Григорьевича, приближавшегося неторопливой походкой и пыхтящего сигаркой. Эксперт излучал доброжелательность.
— Прекрасное утро, друг мой! — заявил Лебедев, перекладывая в левую руку походный чемоданчик и здороваясь с Ванзаровым. — Откуда у вас появилась шальная мысль искать места нелегального употребления опия? И самое главное — зачем? Хотите побаловаться?
— По-моему, это очевидно, — сухо ответил Ванзаров. — В квартире Серебрякова остались пустые флакончики, в номере «Сан-Ремо» — тоже. Значит, резонно предположить, что сома у барышень закончилась или ее крайне мало. Этим можно объяснить визит дам на дачу профессора.
— И что из того? — не понял Лебедев.
82 
