Особенно,... 
59 
«Привет, Казанова! Постирай штаны!» – было написано в записке печатными буквами.
Я понюхал штаны, нашёл знакомую дырку и три знакомых пятна, убеждаясь, что это действительно мои джинсы.
– Постирай штаны, Казанова, – пробормотал я, включая стиральную машину и запихивая туда джинсы вместе с запиской. – Постирай штаны, постирай штаны! Постирай штаны, дятел! – Я долбанул головой в стену, чтобы убедиться в наличии у себя болевых ощущений. Они меня посетили – довольно сильные, не как во сне, а как наяву. Я побился ещё сильнее, чтобы проверить, вскочит ли шишка. Когда не уверен в своих мозгах, как ещё их проверить?!
– Кто там? – ехидно спросил за спиной до боли знакомый голос и сам же уточнил: – Сто грамм?!
– Пять литров вишневого вина и два сливового на двоих без закуски, – честно признался я, очередной раз тараня головой стенку. – И что, из-за такой малости – здравствуй, белочка?!
– И белочка, и зайчик, и хрен моржовый, – буркнул за спиной голос. – Бизя, очнись! Ты видел меня минимум два раза, хватит валять дурака!
…Я вспомнил подвал Вспомнил кулак, который Сом показал дубу, вспомнил длинную «модель-детектившу», которая пытала Марию, и пазлы в моей голове встали каждый на своё место. Для гарантии я ещё раз ударился лбом о стену так, что отлетели несколько плиток.
– Элка! – не оборачиваясь, позвал я. – Да ты никак жить без меня не можешь!
– Могу. Я здесь совершенно случайно! – Она оттолкнула меня и выключила стиральную машину. Сбитый кафель хрустнул у неё под ногами.
– Мы же договорились пожить отдельно! – Я схватил её за плечи, чувствуя, как в области солнечного сплетения зарождается чувство, похожее на восторг.
– Я и живу отдельно! – отпихнула она мои руки. – Ты в Найроби, а я…
– Тоже в Найроби! – заржал я и включил машину. – Что ты тут делаешь в джинсах за шестьсот рублей с барахолки и в бейсболке за сто?!
– За сто двадцать! Долларов!! – завопила она, выключая машину.
Я нажал кнопку, заставляя умный агрегат стирать мои джинсы.
– Хватит лясы точить! Сома кто-то столкнул в колодец! – Она опять выключила машину.
– Что?! Сом в колодце?! – Я включил машину, потому что не собирался идти на поводу у Беды.
– Он вышел покурить и встал возле старого, заброшенного колодца, который находится недалеко от дома. Кто-то подкрался сзади, оглушил его ударом по голове и спихнул в колодец. Хорошо, что там воды только по пояс, иначе, Сом утонул бы. Он попросил меня ничего не говорить маме и сгонять за тобой! Быстрее! Поехали! Вода в колодце очень холодная!
Рванув к выходу, чтобы спасать Сома, я заметил, что от стиральной машины идёт чёрный дым. Возле двери находился рубильник, и я вырубил электричество во всём доме, от греха подальше.
– Тебя даже техника не выносит! – крикнул я на бегу Элке.
– Это она тебя не выносит!
Элка умудрилась меня обогнать и первой прыгнуть за руль низкой, скребущей дном землю «Ауди».
– Мы поедем на «Вольво»! – попытался возразить я.
– На «Ауди»!
– На «Вольво»!
– Твоя «аудюха» увязнет в первой же яме!
– А твоей «вольвухе» нужен аэродром для разворота!
Спорить было бессмысленно. Я едва успел запрыгнуть на пассажирское сиденье, как она сорвалось с места.
До Лохматой горки мы доехали молча. Честно говоря, я даже если и хотел бы, не смог слова произнести, потому что Беда шла с любимой скоростью сто двадцать, по любимой встречной полосе. «Камазов» на дороге оказалось немного, но те, которые попались, ловко уходили от нас на обочину.
Когда мы подъехали к колодцу, совсем стемнело.
– Сом! – крикнул я в тёмную пропасть. – Если моя жена наврала, что ты здесь, придётся её в Найроби пешкодралом отправить апельсины на зиму заготавливать!
– Не наврала! – гулко отозвался Сом, словно из преисподней. – Бизя, эти суки чусовские меня в колодец столкнули!
– Боцман и Пале-Рояль сбежали?! – заорал я, склонившись в колодец так, что сам едва не полетел вниз.
– Да нет, эти козлы в надёжном плену! Ковры маме утюгом через марлю гладят, а она их яблочным джемом потчует. Меня кто-то из других чусовских отморозков по голове долбанул и колодец отправил. Отомстили, гады… Бизя, я тут того и гляди коньки откину, холодно очень! По пояс в воде колодезной стою. Хорошо, что жиру много! Тащи верёвку, поднимать меня будем, если я дорог тебе как собутыльник и соплеменник.
– Ага, сейчас, – пообещал я. – Только сначала скажи, соплеменник, давненько ты знаешь, что жена моя по пятам за мной ходит?
59 
