Глава двенадцатая

Лошади галопом несли их к морю по песчаному пляжу. Верховая езда ранним утром через заросли тропического леса и по берегам ручьев, прозрачных, как хрусталь, восхитительна, но требует сдержанности. Какое упоение – отпустить поводья и наслаждаться вольным ветром, мчась к тропическим водам, омывающим Майелл-Бич, один из красивейших пляжей на свете.

Аннабель ничуть не огорчило, что лошадь Дэниела пришла к воде первой. Он рассмеялся при виде ее притворно-плачущей гримасы, и она засмеялась вслед за ним, любуясь тем, как веселье озаряет его лицо, как искорки в его глазах говорят ей о том, что он счастлив разделить с ней эту минуту и вообще все минуты. Прошедшие три дня вместили целую сокровищницу таких минут.

Лошади вошли в море, вспахивая воду, и Аннабель задумалась о том, долго ли можно оставаться в раю. Ей все еще было трудно поверить, что другой человек может так точно угадывать ее мысли и настроения, как Дэниел. Иногда она позволяла себе вообразить, что ее мечта о волшебстве исполнилась.

Казалось, с того дня, как они стали любовниками, их соединили какие-то тайные узы. Но сохранится ли очарование за пределами этого заколдованного места? Вероятно, чары должны рассеяться, как только они уедут отсюда и вернутся к реальной жизни. Или они смогут забрать волшебство с собой?

Глупо терзаться подобными мыслями. Разумнее просто признать, что эти дни – вне времени, и поблагодарить судьбу за щедрый подарок. Но трудно удержаться от соблазна представить себе возможное продолжение. Чем лучше она узнавала Дэниела Вулфа, тем больше ей хотелось, чтобы он не уходил из ее жизни.

Разгоряченной после скачки Аннабель вода показалась ледяной. Это напомнило ее первое впечатление о Дэниеле: ледяное самообладание и несокрушимая властность. Теперь это ушло или, может быть, отодвинулось в сторону за ненадобностью. Она жадно разглядывала его мускулистую спину, восторгаясь его силой и тем, как он употреблял эту свою силу на радость ей.

Он обернулся в седле, вопросительно глядя на нее.

– Отстаешь, это на тебя не похоже, – поддразнил он.

Она улыбнулась:

– Мужчина, лошадь, море, небо… Я восхищаюсь этой картиной. Она такая… изначальная.

Его взгляд прошелся по ее телу. Она надела поверх купальника футболку, потому что ее светлая кожа очень легко обгорала на солнце. Намокнув от брызг, поднятых лошадьми, тонкий хлопчатобумажный трикотаж облепил все изгибы ее тела, и она мучительно остро чувствовала, как ее грудь напряглась под мокрой материей в ответ на искушающие взгляды Дэниела.

– Картина была еще восхитительнее, – протянул он, встретившись с нею взглядом, полным неприкрытого вожделения. – Если бы еще посадить тебя на мою лошадь и скакать вместе…

У нее екнуло в животе. Он способен придать сексуальный смысл чему угодно. Один взгляд – и она вся пылает. Несколько многозначительных намеков – и ее уже лихорадит. Какие бы мысли ни бродили у нее в голове, какие бы тайные желания ни возникали, Дэниел всегда угадывал и даже предвосхищал ее ожидания. От этого у нее почему-то появлялись еще более безумные мысли. Вот как сейчас…

Она представила себе, что сидит перед ним на лошади, их бедра волнующе соприкасаются, ее попка удобно уместилась между его ног, от движений лошади их прижимает друг к другу. Дэниел положил бы руку ей на живот, чтобы крепче придерживать ее, и…

– Ты могла бы держать поводья, – продолжал он со злодейской ухмылкой. – Я зарылся бы лицом в твою гриву и ехал вслепую, придерживая руками твои груди, чтобы им было тепло и уютно.

И чтобы они пребывали в постоянном возбуждении, подумала Аннабель, ощущая, как покалывает их чувствительные кончики. Она совсем забылась, затуманенная желанием, и, когда ее лошадь оступилась на неровном песчаном дне, свалилась в воду. Она вынырнула, отплевываясь, а лошадь пустилась вплавь и потащила ее за собой на поводьях.

Дэниел тут же оказался в воде рядом с ней, поддержал, обхватив одной рукой за талию, поднимаясь над водой с нею вместе.

– У тебя как, все в порядке? – спросил он с тревогой.

  33