Последние отзывы

  157  

А.К.: Не обходили, не обходили, совершенно верно.

Е.П.: А ведь, по твоему утверждению, он был не романтиком, а реалистом.

А.К.: Значит, я тебе скажу такую вещь: на мой взгляд, в Шукшине, во-первых, тоже побеждало мужское начало, оно, возможно, было у него еще сильнее, чем у Аксенова. Шукшин — тоже мужик, это понятно? А во-вторых, дело в том, что к романтикам женщин тянет прямолинейно. Вот я это не очень внятно излагаю, но попробую сформулировать. Женщин к романтику тянет прямолинейно, то есть — вот он, вот он какой хороший, думают они про романтика. А к реалистам их тянет по принципу отталкивающего притяжения. Вот он какой… все-то он знает, все видит, и меня насквозь видит, и, в общем-то, он злой, он плохой. Но совсем плохих любят не меньше, чем совсем хороших. По-другому, однако не меньше. Женщин к жестокому тянет, вот, нашел я слово…

Е.П.: А может быть, к сильному?

А.К.: Нет, все-таки к жестокому. Сильные ведь тоже разные бывают. Один сильный — это такой сильный доктор Айболит…

Е.П.: Или Укроп Помидорыч по Солженицыну.

А.К.: А другой — такой жесткий, как жесть. Ценят женщины жесткость, вся классическая литература об этом… Ты что-то тяжело задумался? О чем?

Е.П.: О том, что я сегодня чувствую себя скованным, потому что боюсь чего-нибудь сболтнуть и тем самым выдать какую-нибудь упомянутую «прекрасную тайну товарища».

А.К.: Я себя чувствую точно так же и по той же причине, но я-то говорю. Однако ведь мы с тобой, еще раз напоминаю, не донжуанский Васин список обсуждаем, хотя в нем имеются звучные и неожиданные женские имена. И не конкретизируем, кто, с кем, где и когда. Мы говорим о неких фундаментальных вещах, которые вообще-то могут касаться не только Аксенова.

Е.П.: Все-таки сделай милость, расскажи хотя бы в рамках конспирации, как ты однажды встретил в Таллине влюбленных Васю и Майю.

А.К.: Рассказываю, но с купюрами, чтобы непонятно было, какой это год, чтобы никого не обижать. Однажды мы с женой Эллой, в самом начале нашей долгой совместной жизни, отдыхали следующим образом — непонятно зачем целый месяц болтались в Эстонии, шатались по Таллину. С целью купания, как и все люди, ездили в Кадриорг, значит, в таллинский парк, где море, пляж. Помню, было там дико холодно и неуютно. Песок в глаза летел, и обязательно, где ни ляжешь, через некоторое время вылезает из-под этого песка корень сосны, которого только что там не было. Вылезает и впивается тебе в тело. Мне это сильно не нравилось, да я и вообще не большой любитель пляжа. Ну, вот мы и сидели в этих таллинских европейских кафе, пили кофе с вкуснейшими всякими булочками, чувствовали себя наконец-то почти европейцами. И вот однажды мы выходим на улицу Лабораториум, воспетую Аксеновым…

Е.П.:…в «Звездном билете». Название этой улицы благодаря Аксенову знали все подростки, юноши и девушки страны, вообще все его читатели.

А.К.: Да, да, да. Улица Лабораториум. Это такая странная улица. В нее войдешь с одной стороны — и видно оттуда ее конец с другой, она короткая, и если кто-то с того конца войдет, то не разминешься. Она узкая: с одной стороны городская стена, высокая, старая, а с другой стороны — гладкие стены домов с окошками только в верхних этажах. Такой коридор каменный. И мы вошли туда, и я говорю своей жене: «Здесь витает дух Василия Павловича». При этих моих словах с той стороны на эту улицу входят Василий Павлович и Майя Афанасьевна. Вот тогда Вася нас и познакомил, несколько часов провели мы вместе. Майя была совершенно очаровательна, можно сравнивать ее с куклой Барби, которой тогда еще не было, но сравнение выйдет немножко такое обидное. Поэтому я скажу, что у красавицы Майи был тогда типаж Мерилин Монро…

Е.П.: Не Брижит Бардо?

А.К.: Нет, Мерилин Монро. Причем вот той Мерилин Монро, знаменитой Мерилин Монро того знаменитого кадра, где ветер из подземной вентиляции ей подол платья задирает.

Е.П.: Да, да, да.

А.К.: И взлетает ее платье! Вот Майя была именно такая, даже и платье на ней было похожее. Очаровательная Майя. Мы бродили по таллинской брусчатке, она стерла ноги и, нимало не смущаясь, сняла босоножки и дальше ходила босиком, взяв босоножки в руки. Надо заметить, прекрасные у нее были и ноги, и босоножки, и в прекрасном она была платье… Вот. И Вася был весь джинсовый, супермодный…

  157