31 
Родиона несло. Ничего не мог поделать со своим языком, который будто с цепи сорвался. Ему было и стыдно, и приятно, что васильковые глаза неотрывно и, кажется, с восторгом, пожирали его.
– Потрясающе! Это будет в свежих газетах?
– Надеюсь, нет! Я скромен. Для чего мирская слава, лишь бы дело делалось, – подхватил слегка обезумевший Ванзаров. – Наша работа скучна журналистам. Им подавай какие-нибудь жареные факты. А мы, сыщики, работаем кропотливо и вдумчиво, в тиши кабинетов, с лупой и фактами. Но порой в дождь и ветер, мы идем по следу, чтобы... В общем, да...
«Закрой рот!» – сам себе приказал он, пока усердно кашлял.
– Какой вы... – не закончила Софья Петровна, хотя юному чиновнику страсть как захотелось узнать, каким именно предстал в васильковых глазах. – А что-нибудь еще?
– Извольте, – Ванзаров проглотил кофе. – Любовник прислал чужой жене отравленные конфеты.
– Зачем? – испугалась Софья Петровна.
– Выясняем... Загвоздка в том, что пока не удалось установить его личность. Но это дело ближайших дней...
– Какая у вас интересная жизнь, полная приключений и подвигов... Не то, что у меня.
Родион смог лишь многозначительно кивнуть. На большее сил не осталось.
– Как жаль, что приходиться расставаться с таким интересным человеком, – сказала барышня грустно.
– Отчего же расставаться? Вы позволите пригласить вас... завтра, – Ванзаров никогда никого не приглашал на свидания, и потому не знал, куда следует водить приличных девушек. Впрочем, как и неприличных. Он вообще не знал, как это делать. Чудо, что вообще сумел исторгнуть приглашение.
Барышня с милой улыбкой дала согласие. Они договорились, что завтра ближе к вечеру Софья Петровна телефонирует в участок, чтобы выбрать место встречи.
Поймав извозчика и закрепив на багажном ящике велосипед, подсадив девушку и поцеловав тонкую, будто прозрачную ручку, а также, отдав извозчику последнюю мелочь, Ванзаров плыл в нескончаемом счастье. А как славно она произнесла «сыщик», нет, не славно – божественно.
Он смотрел, как удаляется пролетка, и на душе разливался клубничный сироп под взбитыми сливками. А сердце потекло растопленным медом. Непередаваемо хорошо.
Софья Петровна обернулась и одарила улыбкой, за которой можно было вообразить, что угодно. Ванзаров чуть не кинулся за пролеткой, но вовремя сдержался. Все-таки, важным чиновникам сыскной полиции не пристало бегать по проспекту, как мальчишкам-газетчикам.
18
Рабочий кабинет Лебедева, он же – лаборатория, располагался в здании Департамента полиции на Фонтанке. Здесь Аполлон Григорьевич проводил самые точные экспертизы, делал выводы и подписывал заключения, в общем, занимался тем, без чего невозможна рутинная работа криминалиста. По причине чего, кабинет превратился в невообразимую смесь чулана, в котором хранят всякую рухлядь, и лабораторию средневекового алхимика. Реторты соседствовали с черепками посуды, горелка Бунзена размещалась среди чьих-то косточек, а химические реактивы хранились рядом с коробками, на которых виднелись замызганные ярлычки «Чай» и «Кофе». Что же о запахе, то о нем лучше ничего не знать. Помещение, в котором регулярно выкуривались никарагуанские сигарки, пахло... необычайно.
Впервые оказавшись в святилище криминалистики, Ванзаров осматривался и тихо поразился, до какого же беспорядка можно довести рабочее место.
– Зато я всегда знаю, где, что лежит, – словно угадав мысли, сказал Лебедев. – Сунул руку и сразу нашел... Проклятья, куда делась лакмусовая бумага?
Криминалист стал рыться в груде папок, непринужденно разметая их в разные стороны, пока не дошел до дна, то есть замызганной поверхности стола.
– Ну, и ладно, не очень-то она нужна, – успокоился Лебедев. – Знаете, что было в пузырьках Грановской?
– Вы же говорили – яды?
– Я предполагал. Теперь готов сделать заключение. Это... – Аполлон Григорьевич выставил хрустальный сосудик с зеленоватым порошком, – ... таллий. Это... цианид, или соль синильной кислоты. Это изволите видеть... стрихнин. Ну, а это... старина-мышьяк. Куда разнообразнее, чем нужно для травли крыс. Не мое дело строить умозаключения, и логике не обучен, но...
– Ваше мнение – бесценно.
– За язык не тянул... Мое мнение таково: любящая мать двоих детей и примерная жена адвоката, серьезно готовилась к преступлению. Кому-то повезло уцелеть.
31 
