Особенно,... 
311 
— Никого не было дома, — сказала Ясмин.
— Понятно.
— Тогда я пошла к соседям и спросила, кто там живет. — Ясмин ощущала, как предательство набухает внутри ее, растет, как надувной шар, поднимаясь к самому горлу. Она с трудом выговорила: — Норин Маккей.
И стала ждать ответа любовницы. Что она скажет? Придумает оправдание? Свалит все на какое-то недоразумение? Попытается дать правдоподобное объяснение?
Катя с придыханием произнесла:
— Яс… — А потом выпалила: — Проклятье!
Это типично английское ругательство прозвучало так странно в устах немки, что на миг Ясмин показалось, будто она разговаривает не с Катей Вольф, которую любила последние три года в тюрьме и все пять лет, что последовали за освобождением, а с совершенно другим, чужим ей человеком.
— Не знаю, что тебе сказать, — вздохнула Катя.
Она обошла кофейный столик и села рядом с Ясмин, которую передернуло от ее близости. Катя заметила это и отодвинулась.
— Я упаковала твои вещи, — сказала ей Ясмин. — Они в спальне. Не хотела, чтобы Дэн видел… Скажу ему завтра. Он уже привык, что вечерами тебя часто нет.
— Яс, так было не всегда…
Ясмин продолжала говорить, только голос ее стал громче и тоньше:
— Грязное белье, которое нужно постирать, я сложила отдельно, в пакет из «Сейнзберис». Можешь взять в аренду стиральную машинку, или зайди в прачечную, или оставь, я постираю, а ты завтра заберешь. Или…
— Ясмин, выслушай меня. Мы не всегда были… Норин и я… Мы не всегда были вместе, как ты, наверное, думаешь. На самом деле все не так…
Катя снова придвинулась к ней, положила руку на ее бедро, и. Ясмин почувствовала, как ее тело окаменело от этого прикосновения. Напрягшиеся мышцы и связки заставили ее все вспомнить, швырнули ее в прошлое, туда, где над ней склонялись лица…
Она вскочила на ноги. Закрыла уши ладонями и крикнула:
— Прекрати! Чтоб ты в аду горела!
Катя отняла руку, но осталась сидеть на диване.
— Ясмин, да послушай же ты меня. Я не могу тебе это объяснить. Это что-то внутри меня, оно было всегда. Я не могу избавиться от этого, хотя пыталась, и не раз. Иногда оно угасает. Потом все начинается сначала. С тобой, Ясмин… Ясмин, прошу тебя, дослушай. С тобой, я думала… я надеялась…
— Ты использовала меня, — сказала Ясмин. — Ничего ты не думала, ни на что не надеялась. Ты просто использовала меня, Катя. Потому что ты посчитала, что если все будет выглядеть так, будто ты бросаешь ее, то она выйдет вперед и скажет, кто она такая. Но она не сделала этого, когда ты сидела в тюрьме. Не сделала этого, и когда ты вышла. А ты до сих пор продолжаешь думать, что это возможно, и сошлась со мной, чтобы вынудить ее на решительный шаг. Только из этого ничего не выйдет, если она не будет знать, с кем ты и что ты, так? И уж наверняка ничего не выйдет, если время от времени ты не будешь напоминать ей, чего она лишается.
— Все совсем не так.
— То есть ты хочешь сказать, что вы вдвоем этим не занимались, да? И что ты не была с ней с тех пор, как освободилась? Ты не ходила к ней тайком после работы, после ужина, даже после того, как была со мной? Ты не говорила мне, что не можешь уснуть и хочешь прогуляться перед сном, зная, что я не проснусь до утра? Теперь-то я все это вижу, Катя. И хочу, чтобы ты ушла.
— Яс, мне некуда идти.
Ясмин хрипло рассмеялась.
— Ну, одного звонка будет достаточно, чтобы утрясти этот вопрос.
— Прошу тебя, Ясмин. Успокойся. Сядь. Давай я все тебе расскажу.
— Тут нечего рассказывать. Ты просто ждала. О, сначала я не понимала этого. Думала, ты пытаешься привыкнуть к смене обстановки. Думала, ты подготавливаешься к тому, чтобы приступить к созданию новой жизни — для тебя, и меня, и Дэна. Но все это время ты ждала ее. Ты всегда ждешь. Ждешь, чтобы стать частью ее жизни, а когда тебе это наконец удастся, твоя жизнь сразу же устроится.
— Да нет же, Яс, это не так.
— Неужели? А ты сделала хоть что-нибудь из того, о чем столько говорила в тюрьме? Хоть раз позвонила в школу дизайна? Поговорила с кем-нибудь, кто этим занимается? Хоть раз зашла в магазин одежды, чтобы попроситься в ученицы?
— Нет, — признала Катя.
— И мы обе знаем почему. Тебе не нужно налаживать свою жизнь, потому что это сделает за тебя она.
— Это не так, — в третий или четвертый раз повторила Катя. Она встала с дивана, раздавила в пепельнице окурок, рассыпав пепел на стол, где он остался лежать остатками несбывшихся надежд. — Как я и собиралась, я сама строю свою жизнь, — сказала она. — Да, моя сегодняшняя жизнь отличается от той, о которой я говорила в тюрьме. Но не потому, что такой ее сделала Норин или ты, Ясмин. А потому, что я сама такой ее сделала. Я работаю над этим с самого момента освобождения. И Харриет помогает мне. Только поэтому я сумела выжить те двадцать лет за решеткой и не сойти с ума. Потому что я знала — знала! — что ждет меня, когда я выйду на свободу.
311 
