Особенно,... 
295 
Линли нахмурился, пытаясь воспринять тираду жены.
— Кажется, эти воды слишком глубоки для меня.
— Может потребоваться спасательный жилет.
— А я надеялся, что смогу быть полезным.
Хелен провела его в гостиную. Там была расставлена гладильная доска, и утюг посылал к потолку клубы пара, из чего Линли заключил, к своему несказанному удивлению, что Хелен занималась хозяйственными делами семейства Уэбберли. На доске лежала мужская рубашка — перед приходом мужа Хелен гладила рукав. Линли пригляделся. Судя по складкам, исчертившим ткань в самых неудобных местах, его жена не была создана для домашней работы.
Хелен перехватила его взгляд и сказала:
— Понимаешь, я хотела помочь.
— Ты молодец, у тебя здорово получается. Правда, — попробовал он поддержать жену.
— Да нет, я что-то делаю не так. Это очевидно. Я уверена, в этом тоже есть своя логика — может быть, очередность? — но я ее пока не вижу. С чего надо начинать: с рукавов? С полочек? Со спины? Или с воротника? Пока я глажу одну часть, все остальное, особенно только что выглаженное мною, мнется. У тебя не найдется подсказки?
— Где-то поблизости обязательно должна быть прачечная.
— Спасибо, ты мне очень помог, Томми. — Хелен печально улыбнулась. — Что ж, придется мне ограничиться наволочками. Они хотя бы плоские.
— Где Фрэнсис?
— Дорогой, что ты! Мы же не можем просить ее сейчас…
Он не выдержал и расхохотался.
— Да я не об этом. Я просто хочу поговорить с ней. Так она наверху?
— О да. После ссоры с Лорой они обе разрыдались. Лора выскочила из дома вся в слезах. Фрэнсис с мрачным лицом скрылась у себя в комнате. Я заходила проведать ее: она сидела на полу, в самом углу, за занавеской. Попросила оставить ее в покое.
— Рэнди сейчас очень нуждается в поддержке матери. И Фрэнсис тоже помогло бы общение с дочерью.
— Поверь мне, Томми, я говорила ей об этом. Осторожно, деликатно, прямо, уважительно, ласково… Перепробовала все. Кроме враждебности.
— Может, это то, что ей нужно. Жесткость.
— Интонация может сработать, хотя вряд ли, а вот громкость никуда тебя не приведет, гарантирую. Каждый раз, когда я поднимаюсь к ней, она просит, чтобы ее оставили в покое, и, хотя мне не нравится, что она сидит там одна, мне кажется, что нужно уважать ее желания.
— Тогда, может, стоит попробовать мне?
— Я пойду с тобой. У тебя есть свежие новости о Малькольме? Мы не получали из больницы новостей после того, как нам позвонила Рэнди, и это, по-видимому, можно считать добрым знаком. Потому что Рэнди сразу позвонила бы, если бы… Так есть какие-то изменения, Томми?
— Изменений нет, — сказал Линли. — Сердце все усложнило. Сейчас врачи могут только ждать.
— Как ты думаешь, может так случиться, что им придется решить… — Хелен остановилась на лестнице и оглянулась на мужа, читая на его лице ответ на свой незаконченный вопрос. — Я так переживаю за них всех, — сказала она. — И за тебя тоже. Я знаю, как много он для тебя значит.
— Фрэнсис должна быть там. Нельзя, чтобы Рэнди пришлось все делать самой, если дойдет до этого.
— Разумеется, — тихо сказала Хелен.
Линли никогда не бывал на втором этаже дома Уэбберли, поэтому он позволил жене показать ему дорогу к хозяйской спальне. По пути его обоняние атаковали множество запахов: цветочные — из стеклянных ваз на трехногой подставке, установленной на лестничной площадке, апельсиновый — от свечи, горящей у двери в ванную, лимонный — от средства, которым полировали мебель. Но всех этих ароматов было недостаточно для того, чтобы заглушить один, самый сильный запах — запах перегретого воздуха, тяжелого от сигарного дыма и такого затхлого, что, казалось, только ливень в стенах этого дома, яростный и долгий, сможет освежить атмосферу.
— Закрыты все окна, — пояснила Хелен. — Да, сейчас ноябрь, и никто не ожидает, что… Но все равно… Для них это должно быть так трудно. Не только для Малькольма и Рэнди. Они могут выйти из дома. А для Фрэнсис… Должно быть, она очень хочет… излечиться.
— Наверное, — согласился Линли. — Теперь сюда?
Только одна дверь на втором этаже была плотно закрыта, и, когда он указал именно на нее, Хелен кивнула. Линли постучал по белой филенке и произнес:
— Фрэнсис? Это Томми. Я могу войти?
Ответа не было. Он снова позвал ее, на этот раз чуть громче, и еще раз постучался. Когда Фрэнсис не ответила, он взялся за ручку. Она повернулась, и Линли приоткрыл дверь. У него за спиной раздался негромкий голос Хелен:
295 
