237 
— Мне бы хотелось так думать. Но я понимаю, что это глубоко ошибочно — думать то, что нам хочется.
Лич уставился на свой телефон, как будто внушением заставлял казенный аппарат зазвонить. Все молчали. Наконец он проговорил негромко:
— Он хороший человек. Может, он и совершал ошибки, но кто из нас безгрешен? Эти ошибки не делают его хуже, чем он есть.
Старший инспектор взглянул на Линли, и они обменялись многозначительными взглядами, разгадать которые Нката не смог. Потом Лич скомандовал:
— Идите работать, — и отпустил их.
За дверями кабинета Барбара сразу же обратилась к Линли:
— Он знает, инспектор.
Нката спросил:
— Что знает? Кто?
— Лич. Он знает, что Уэбберли был связан с этой Дэвис.
— Конечно знает. Они же вместе с Уэбберли работали над тем делом. Здесь ничего нового. Мы тоже это знаем.
— Верно. Но вот чего мы не знали…
— Достаточно, Хейверс, — остановил ее инспектор.
Они посмотрели друг на друга, после чего Барбара беззаботно произнесла:
— О! Само собой. Что ж, я поехала.
Она дружески кивнула Нкате и, поскольку они уже вышли из здания участка на улицу, зашагала к своей машине.
После этого туманного обмена репликами у Нкаты осталось ощущение, что Линли в качестве наказания за проваленное задание решил не делиться с ним какой-то новой информацией, которую нашел вместе с Хейверс. Нката подумал, что заслуживает такого отношения, ведь он только что доказал, что не обладает еще и умением правильно распорядиться новым ценным фактом. С другой стороны, напомнил себе расстроенный констебль, свой отчет об утреннем фиаско он составил достаточно продуманно, так что у инспектора не было оснований считать его совсем уж некомпетентным. Значит, дело было не в этом.
Нката почувствовал всю шаткость своей позиции.
— Инспектор, вы хотите отстранить меня?
— Отчего, Уинстон?
— От этого дела. Ну, вы понимаете. Если я не могу расспросить двух девиц без того, чтобы все не испортить…
Линли смотрел на него с полным непониманием, и Нкате ничего не оставалось, кроме как продолжить, то есть признаться в том, о чем он предпочел бы забыть. Устремив взгляд на Барбару, которая забралась в свою жестянку «мини» и завела надсадно ревущий, изношенный мотор, Нката сказал:
— В смысле, если я не знаю, что делать с фактом, когда у меня есть этот факт, то, наверное, вы решили, что мне и знать не нужно никаких фактов. Но в таком случае у меня не будет полной картины, и от этого я буду менее эффективным, верно? Конечно, сегодня утром я показал, каким «эффективным» могу быть… То есть я хочу сказать… Если вы собираетесь отстранить меня от дела…
— Уинстон, — твердо прервал его Линли, — возможно, ношение власяницы и уместно, учитывая обстоятельства, но доходить до самобичевания все-таки не стоит.
— Что-о?
Линли улыбнулся.
— Перед вами открывается блестящая карьера, Уинни. В вашем послужном списке нет никаких пятен, чего не скажешь о нас с Барбарой. И я хотел бы, чтобы так все и оставалось. Вы понимаете?
— Это значит, что я провалил задание? Что следующая ошибка будет означать формальное…
— Нет. Это значит, что я хотел бы, чтобы вы оставались чистым, если… — Линли замолчал, подбирая слова, что было для него совершенно несвойственно. Он пытался объяснить что-то важное, не открывая при этом сути. Наконец он медленно произнес: — Если наши действия в дальнейшем будут подвергнуты проверке, то я предпочел бы, чтобы эти действия были моими, а не вашими.
Линли сформулировал свою мысль так тонко, что Нката, припомнив неосторожно сказанные слова Барбары, сумел сделать соответствующие выводы.
Потрясенный, он выпалил:
— Ничего себе! Вы раскопали что-то и молчите об этом?
Линли промолвил с иронией:
— Отличная работа, Уинстон, но я вам этого не говорил.
— И Барб все знает?
— Только потому, что она присутствовала при этом. Отвечаю за решение я, Уинстон. И хотел бы, чтобы так и было.
— А вдруг ваша информация ведет к убийце?
— Мне так не кажется. Но в принципе да, такое может быть.
— Это улика?
— Давайте не будем обсуждать это.
Нката не верил своим ушам.
— Тогда вы должны немедленно сообщить об этом Личу! Вы должны установить всю цепочку связей. Нельзя умалчивать об этом, только потому, что вы думаете… А что вы, кстати, думаете?
— Что два ночных наезда на пешеходов связаны между собой, но сначала я должен выяснить, как именно они связаны, и только потом сделаю шаг, который может разрушить чью-то жизнь. То, что осталось от нее. Это мое решение, Уинни. И чтобы защитить вас, я прошу больше не задавать вопросов.
237 
