— Хорошо. На какое время я вам нужен?
— Вы имеете в виду полный объем работы?
Я отхлебнул чай и едва не поморщился от чрезмерно сладкого вкуса.
— При плотном графике мы можем уложиться в неделю.
— В неделю?
Лэнг мимикой выразил свое недовольство. Я с трудом преодолел искушение напомнить ему, что десять миллионов долларов за неделю работы совершенно не соответствовали минимальной заработной плате в Англии.
— Затем, возможно, мне придется еще раз потревожить вас, чтобы залатать возникшие дыры. Однако если вы выделите мне время до пятницы, я соберу достаточно материала, чтобы переписать имеющуюся рукопись. Главное, чтобы мы начали завтра утром и одолели хотя бы ранние годы.
— Прекрасно. Чем раньше мы закончим книгу, тем лучше.
Лэнг склонился вперед и принял позу доверительной близости — локти на коленях, стакан между ладоней.
— Рут хочет вырваться отсюда. Я сотню раз говорил ей, что она может вернуться в Лондон, посмотреть на детей и дождаться завершения моих мучений с книгой. Но она не желает покидать меня. Должен сказать, что мне нравится, как вы пишете.
Я чуть не расплескал свой чай.
— Вы читали одну из моих книг?
Я попытался представить, чем таким особенным рок-звезда, футболист, эстрадный фокусник или участник реалити-шоу могли привлечь внимание премьер-министра.
— Читал, — ответил он без тени сомнения. — Недавно мы гостили у одного парня…
— У Кристи Костелло?
— Да, у Кристи Костелло! Замечательная книга. Если вам удалось внести смысл в его биографию, то, возможно, вы сделаете это и с моей.
Он вскочил на ноги и пожал мне руку.
— Приятно было познакомиться с вами. Мы начнем работать завтра утром. Я скажу Амелии, и она позаботится о том, чтобы вас отвезли в отель.
И затем он внезапно запел:
- Однажды в жизни ты получишь это,
- Но не заметишь, что держал его в руках,
- Пока не потеряешь где-то,
- Погнавшись за журавлем в облаках.
Он указал рукой на меня, затем сделал плавное движение ладонью.
— Как там у Кристи Костелло? «Однажды в жизни — а именно, в семидесятых годах двадцатого столетия…»
Лэнг склонил голову набок и прикрыл веки, словно что-то вспоминал.
— В семьдесят седьмом?
— Восьмом.
— Тысяча девятьсот семьдесят восьмой год! Вот это было время! Читая книгу, я чувствовал, как оно возвращалось ко мне!
— Сохраните это настроение до завтрашнего утра, — попросил я его.
* * *
— Как прошла беседа? — провожая меня к двери, спросила Амелия.
— Я думаю, нормально. Очень по-дружески. Он даже несколько раз назвал меня парнем.
— Да, он всегда так делает, когда не может вспомнить имя собеседника.
— Завтра утром мне понадобится комната, где я мог бы проводить интервью. Еще мне нужна секретарша, чтобы перепечатывать аудиозаписи на бумагу. Я буду приносить ей диски в перерывах нашей беседы. Кроме того, мне нужен файл существующей рукописи для его последующей обработки на компьютере.
Я поднял руку, отсекая ее возражения.
— Да, мне известно, что текст нельзя выносить из здания. Но я собираюсь вставлять в него новый материал. Книгу придется полностью переписать, чтобы она хотя бы смутно напоминала мемуары живого человека.
Амелия быстро записала мои требования в свой черно-красный блокнот.
— Что-нибудь еще?
— Как насчет ужина?
— Спокойной ночи, — холодно сказала она и закрыла за мной дверь.
Один из телохранителей Лэнга отвез меня обратно в Эдгартаун. Он был таким же угрюмым, как и его коллега у ворот.
— Надеюсь, вы быстро напишете эту книжку, — сказал он. — Мы с парнями уже запарились жить в этой глуши.
Он высадил меня у отеля и сказал, что заберет завтра утром. Едва я успел открыть дверь в свою комнату, как зазвонил телефон. На линии была Кэт.
— Ты в порядке? — спросила она. — Я получила твое сообщение. Меня обеспокоил твой голос. Он звучал очень странно.
— Да? Извини. У меня все нормально.
Мне жутко хотелось спросить, где она находилась в тот момент, когда я звонил ей по телефону.
— И что? Ты встретился с ним?
— Встретился. Я только что приехал от него.
— Ну? Как все было?
Не дав сказать мне ни слова, она предупредила:
— Только не говори свое любимое: «Очаровательно».
Я кратко отвел телефон от уха и показал ей средний палец.