Последние отзывы

  31  

В данный момент пациентов в клинике не было, и в комнате-кафе поглощали так называемый ленч только Юлия и Азарцев. Владимир Сергеевич равнодушно, не замечая того, что он ест, разрезал холодную телятину и подцеплял ее вилкой, а Юлия, посомневавшись немного и мысленно подсчитав калории, машинально втянула живот и намазала булочку сливочным маслом и джемом.

— Булочки наисвежайшие! Тоня отлично печет, — сказала она. — Такие, наверное, ела на завтрак мисс Марпл.

Азарцев ничего не ответил. В его голове крутились вперемешку несколько мыслей. Одну из них, тоскливо-навязчивую, он пытался настойчиво отогнать, но она не уходила: ела ли сегодня хоть что-нибудь та, которую он оставил в убогой каморке сидящей на полу? Или опять, как раньше, только пила?

«Не думай об этом, все кончено, — убеждал он себя. — Тебе там больше нечего делать. Она не настолько слаба, чтобы перестать заботиться о себе самой. Возможно, твои визиты ее только раздражают и расслабляют. Если у нее закончатся деньги, она будет вынуждена работать. Работа всякому идет только на пользу. Недаром даже в исправительных учреждениях и психбольницах имеются отделения трудотерапии…

Господи, — оборвал он себя, — о чем ты думаешь? Какие исправительные учреждения? Какие психбольницы? Ведь она не совершила ничего плохого, никого не убила, ни у кого ничего не украла. Ну не хочет человек взять себя в руки, при чем здесь трудотерапия? Да пусть вообще бы никогда не работала, от этого никто не умирал. Неужели ты не обеспечил бы ее? Но зачем, зачем она начала пить? Ну подумаешь, выгнали с работы, хотя она говорит, что сама ушла, и что здесь такого? Плюнь на все и снова иди в другую больницу! Трудовая книжка прекрасная, категория высшая, устраивайся куда хочешь! Нет, она твердит, что больше не может работать врачом! Пятнадцать лет проработала, а теперь больше не может. Какая чушь! Просто не хочет. Но если не хочет, так ведь и не заставляет ее никто. Сидела бы дома, готовила обед. Нет, это ей скучно, она не привыкла быть дома. Сутками пропадала в больнице, то день, то ночь, времени не замечала. А тут целый день сиди дома. Конечно, взбесишься! То кошмары ей снятся, то призраки мерещатся… То она будто видит собаку, то мужа, то сына…

А может, это болезнь? — похолодело в его душе. — Но тогда надо лечиться, а как лечиться, если она никуда не идет, никаким доводам не доверяет! Затащить насильно? Связать? О Господи, что за бред! Но все-таки ела ли она хоть что-нибудь сегодня?»

Юля медленно прожевала последний кусок — аппетитную поджаристую корочку булочки — и хлебнула кофе из изящной маленькой чашки. Кофейный сервиз был выдержан также в английском стиле. «Узнать бы, в какие размышления он погружен, — соображала она. — С чего лучше начать, чтобы не вызвать негативной реакции?..»

— Ну и что тебе сказал Лысая Голова? — решила она выяснить то, что ее больше волновало. — Требовал денег?

Разговор с Лысой Головой прокручивался в голове Азарцева параллельно мыслям о Тине. На третьем месте оставался возможный план операции этой девочки Ники, которую он только что осмотрел. В нем проснулся тот самый азарт, что сродни азарту чемпионов, которым хочется сразиться с достойным противником. «Как бы уговорить Юлю дать согласие на бесплатную операцию? А уж за Юдины послеоперационные курсы лечения, за лазерную шлифовку пусть платят. В конце концов, все-таки какие-то деньги у девочки есть!» Ему же вознаграждением будет сам успех. Такие травмы встречаются вовсе не часто. Первым был как раз Лысая Голова, после него Азарцев прооперировал еще двух больных. Мужиков, но не женщин. Ах какой новый, красивый сформировал бы он девочке рот! Углубил бы подбородочную ямку, за счет этого стала бы сексуально выпячиваться нижняя губа… целоваться и разговаривать точно стала бы лучше…» Он улыбнулся.

— И ты улыбаешься? — подняла высоко нарисованную бровь Юля. — Передай, пожалуйста, конкретно и членораздельно, что все-таки он сказал?

— Ничего особенного. — Азарцев спустился с небес. — Сказал, чтобы я сегодня перевел ему деньги. Я попробовал его убедить в необходимости отсрочки осеннего платежа.

— Но он не захотел?

— Кажется, не захотел. Но, в конце концов, над ним ведь тоже кто-то есть. Он обещал передать мою просьбу.

— Но если нет, все наше дело развалится!

— Почему? Можно будет попробовать перезанять деньги.

— Под бешеный процент? И у кого? А чем отдавать?

— Может быть, к весне подвалит побольше народу. Будут операции, будут и деньги. Ты же понимаешь, конкуренция сейчас в косметологии просто сумасшедшая! Мы делаем все, что можем. Такой клиники больше ни у кого нет.

  31