92 
– Ленечка, это тот, который…
– Тот.
– Понял. – По лицу лейтенанта было видно: полегчало.
Тому Ленечке он доверял больше, чем Алексею.
Окруженный спецназовцами Шелехов стоял позади толпы. Он не думал, что привлечет чье-то внимание: тут каждый второй был в «пятне» и с оружием.
– Что же все-таки там происходит? – пробормотал он.
– Заложников взяли, – раздался рядом хрипловатый голос.
Шелехов обернулся. Еще раньше отреагировали спецназовцы, ощетинились стволами. Сказавший тоже был не один – с дюжиной мордоворотов самого угрюмого вида. Но сам он смотрел вполне миролюбиво. Алеша видел его лишь однажды, но узнал сразу: Клим.
– Здорово, Алексей Игоревич! – было непонятно: то ли Клим иронизирует, то ли решил таким обращением оказать уважение Шелехову-младшему.
– Здравствуй, Клим! – Алексей не знал, как себя вести по отношению к этому человеку: по британским понятиям – уголовнику, деклассированному элементу, но по понятиям российским – уважаемой персоне, одной из самых весомых фигур в Кургане.
– Хочешь, наверное, узнать, кто заложники? – голос у Клима был бодрый. Похоже, развитие событий его вполне устраивало. И встреча с Шелеховым тоже не огорчила.
– Хочу, – ответил Алеша.
– Юматов и Чиж.
– А кто их взял в заложники?
– А хрен их знает! – весело ответил Клим. – Кто взял, пусть тот сам и выкручивается!
– А, вот вы где! – Растолкав спутников Клима, к беседующим пробился Ленечка. С ним – толстый мужчина в отглаженном костюме и чистой белой сорочке, смотревшимися нелепо среди камуфляжа, разгрузочных жилетов и прочей военной и полувоенной униформы.
– Вот! – сказал Ленечка, показывая толстому на Алешу. – Настоящий владелец Курганского металлического Алексей Шелехов. Прошу любить и жаловать!
– Очень приятно! Старший следователь генпрокуратуры Мирошник! – Толстый протянул Алексею руку. «Моложавый» вид Алеши его не смутил. Скорее всего, он уже ознакомился с шелеховским досье.
– Собственно говоря, юридически я еще не полностью вступил в права, – произнес Алеша, пожимая мягкую влажную ладонь.
– Лейтенант Харченко! – Командир Алешиных спецназовцев тоже поручкался с «генпрокуратурой».
В этот момент у входа в заводоуправление что-то произошло: раздался выстрел, толпа загудела.
– Пошли, – сказал Клим. – А то там сейчас накуролесят…
– А вы, простите, кто? – Москвич поглядел на Клима.
– Клим, – коротко ответил тот. Обмениваться рукопожатиями с представителем генпрокуратуры он не собирался. Кивнул своим – и те бесцеремонно двинулись сквозь толпу. Кое-кто пытался огрызнуться, высказывался нелицеприятно, но… Но, углядев Клима, мгновенно закрывал «варежку» и убирался с дороги.
Шелехов двинулся за Климом, но не успел сделать и пару шагов, как обнаружил, что они с Ленечкой и москвичом оказались в кольце спецназовцев, что, впрочем, ускорило, а не замедлило продвижение к цели.
У входа цепью стояли заводские охранники в униформе, вперемешку с милиционерами. Переговоры же с «террористами» вел лично начальник курганской милиции. Рядом с ним стоял козырный фраер Селиван, курганский смотрящий. Шерочка с машерочкой. За этими двумя тусовался здоровый мужик в камуфляже и темных очках. Этот микрофона не касался, но тоже совершал некие руководящие движения.
Увидев Клима, Селиван уважительно посторонился. С любопытством посмотрел на Шелехова и его спутников, с неодобрением – на прокурорского.
– Как? – спросил Клим.
– Никак. – Селиван пожал плечами. – Гнилой базар…
– Я требую немедленно отпустить заложников и сдаться властям! – провозгласил в микрофон начальник милиции. – В случае дальнейшего неповиновения будем применять оружие!
– Задницу свою примени, если башка не варит! – ответили ему из здания, тоже через громкоговоритель. – Ясно тебе сказано: мы будем говорить только с представителями федеральных властей!
– Может, мне с ними побеседовать? – предложил москвич.
– Нет, – сказал Алеша. – Он узнал этот голос.
И Клим его тоже узнал.
– Дай сюда! – Он отобрал громкоговоритель у начальника милиции. – Чего хипиш поднял, Бессон? Какие у тебя проблемы?
– Клим, ты что ли?
– Я.
– Не знал, что ты теперь за Чижа тянешь.
– Ты, Бессон, за базаром следи, – мягко проговорил Клим. – Я спросил: чего ты хочешь?
– Того, чего я хочу, у тебя нет! – заявил Бессонов.
– Можно? – Алеша взял у Клима громкоговоритель. – Может, у меня есть? – произнес он в микрофон.
92 
