Особенно,... 
93 
– От кого сведения? – спросил Уж.
– Грязный. По старой дружбе маляву прислал. И обещал держать в курсе. За отдельную плату, ясное дело. Ладно, прорвемся. Не в первый раз. Уж, бери Салавата и дуйте к нашему петушку. А для тебя, Ленечка, будет спецзадание: пусть те, кто нас ищет, найдут… порцайку острых ощущений. Чтоб служба медом не казалась.
Два военных грузовика и большой автобус «вольво» остановились у въезда в Ширгород, повинуясь взмаху жезла. За гаишником маячили трое в брониках с автоматами. ОМОН.
Из кабины первого вышел человек в форме пехотного капитана, сунул документы гаишнику.
– Что везем?
– Читать умеем? – добрым голосом отозвался капитан. – Что в сопроводительной написано?
– Что? – переспросил гаишник, пытаясь углядеть: что там такое – в автобусе.
– Там написано, – еще мягче произнес капитан, – что это – не твое дело, толстожопый.
Гаишник побагровел.
– А ну-ка всем немедленно выйти из машин! – заорал он.
Омоновцы, до сего момента искренне развлекавшиеся, моментально насторожились.
– Всем? – осведомился капитан. – Ну я тебя за язык не тянул! – и пронзительно свистнул.
Омоновцы, крутые ребята, не успели даже снять с предохранителей.
Вокруг них сразу стало тесно от целой оравы мужиков в камуфле тоже с «калашами», но более продвинутой модификации. Как так получилось, не поняли ни «омоны», ни толстяк-гаишник. Как будто сквозь брезент просочились. Или из-под земли вынырнули. Чисто – ниндзя.
Второй гаишник, оставшийся в будке, застыл с открытым ртом: звать на помощь? А если грохнут? В последнее время в Ширгороде черт-те что творилось.
Капитан больно ухватил гаишника за второй подбородок, свободной рукой придвинул бумагу:
– Видишь гриф? – процедил он. – А подпись видишь?
Гаишник пучил глаза, честно пытаясь разглядеть, но буквы прыгали перед глазами:
«Государственный… особой срочности… Главное управление… Генерал-полковник…»
Капитан отпустил его, скомандовал негромко: «По машинам», взобрался в кабину первого грузовика.
Гаишник еле успел отпрыгнуть в сторону, «омоны» посторонились заблаговременно.
Грузовик фыркнул вонючим дымом и покатился под шлагбаум. За ним – автобус и второй грузовик.
– Кто это были? – спросил выползший на воздух второй «гаишник».
– А хрен знает, – нервно ответил первый, сержант. – Мужики, в автобусе-то что? Не видали?
– Хрен там, – беспечно ответил один из «омонов». – Тонировка. Будем докладывать?
– Да ну… – махнул рукой первый гаишник. – Только по репе настучат лишний раз.
– Угу, – подтвердил второй «омон», с тремя лычками. – Команда же четкая: досматривать всех без исключения на предмет ввоза огнестрельного оружия.
– Оружия у них до хренища, – ухмыльнулся первый, младший. – Тут и досматривать нечего. Так что спокойно можешь докладывать.
– Ничего я не буду докладывать! – отрезал старший. – В бумаге что написано: Главное государственное управление внутренних дел… Значит, наши. И все дела.
– Да у нас на Южном рынке за десять баксов тебе еще и не то нарисуют, – засмеялся младший «омон». – А вот стволы у них – рабочие, это я отвечаю.
«Омон» только три месяца назад вернулся из Чечни, ему стоило доверять.
– Пошли, мужики, дребезжащим голосом сказал толстый гаишник. – Такое дело надо зажевать.
Следующие полчаса весь транспорт, следовавший по трассе мимо поста, следовал совершенно беспрепятственно. Поскольку по старой российской традиции все, от стресса до лучевой болезни, лечится одним и тем же средством. А лечение – дело ответственное. Отвлекаться нельзя.
Глава тридцать девятая
На допрос Шелехова пригласили культурно: без выкручивания рук и поощрительных пинков. Привели в кабинет, усадили на стул, встали по бокам. Спустя несколько минут появился и сам хозяин. Сурьин. Хлебалова почему-то не пригласили, хотя имея статус опекуна, он мог бы настаивать на своем присутствии.
Некоторое время хозяин разглядывал «гостя», прикидывая, на что тот способен. Без грима и усов тот выглядел значительно моложе. Совсем мальчишка. Ну да, ему же еще восемнадцати нет…
– М-да, – уронил Сурьин, пожевав бледные губы. – Твой покровитель из Никитска предлагает за тебя, парень, двести штук. Как думаешь, за что?
– Любит он меня, – Шелехов улыбнулся уголками губ.
– Считаешь, надо отдать?
– Это уж вам решать, Лев Никитич, – не моргнув глазом, ответил Алеша.
93 
