9 
Имелось два пятитрубных 533-мм торпедных аппарата ПТА-53-56 с системой ПУТС «Сталинград Т- 65», согласованной с РЛС управления «Заря» (стрельба производилась по надводным целям). На корабле можно было разместить до 36 больших мин АМД- 1000 или 50 малых мин или защитников.
В кормовой части размещалось шесть бомбометов БМБ-2 с ПУС «Шар-У», цепной охранитель ЦОК-2, подпалубные бомбосбрасыватели. Целеуказание средствам ПЛ О поступало от гидроакустической станции «Пегас-2» с максимальной дальностью обнаружения в режиме эхопеленгования, при благоприятных гидрологических условиях в 2,8 км.
В общем и целом это был прекрасный корабль, настоящий шедевр, даже для послевоенного периода. Конечно, кто спорит, появись такие корабли перед войной, они щелкали бы самолеты противника десятками. В «перестроечной» литературе усердные авторы критиковали эти корабли, особо подчеркивая, что проект 56 опоздал со своим появлением на 10 лет (может, тогда уж на 20?). Но такого не бывает: можно согласиться, что на нём стояла слабоватая радиолокация, гидроакустика и не было, скажем, пивопровода, но утверждать, что наш 56 хуже «Форреста Шермана» никак нельзя, хотя бы потому, что задачи у этих кораблей разные (американский проектировался как эсминец ПВО) и сами американцы считали свой эсминец неудавшимся. Как можно утверждать (без уточнения задачи), что по боевому могуществу «Шерман» превосходит нашего в 3 раза, если на 56 проекте главный калибр мощнее, дальность стрельбы на 4 км дальше, при полном превосходстве в скорости и мореходности! А уж об архитектуре и говорить не надо – с появлением проекта 56 класс эсминцев, наконец, приобрел законченный классический силуэт.
Конечно, тактика боя к тому времени изменилась, но когда началась боевая служба нашего флота по слежению за корабельными соединениями НАТО, то именно от эсминцев 56 проекта никак не могли оторваться американские корабли – для этого им не хватало скорости. Критикуется открытый мостик – но как только мостики закрыли, начались мелкие, но достаточно частые аварийные происшествия, связанные с невнимательностью вахты. Да, на открытом свежему воздуху мостике вахта чувствует себя значительно бодрее.
Эти эсминцы ознаменовали собой полный успех конструкторской мысли и технический прорыв в нашем судостроении – даже начавшееся перевооружение флота вызвало не сворачивание строительства «чисто» торпедно-артиллерийских кораблей, а лишь модернизацию построенных и переход к более современным кораблям, которые, надо сказать, «вытекли» из конструкции, опыта проектирования и строительства проекта 56, имея в себе все его технические решения. После освоения этого корабля будущие проекты так или иначе делались с оглядкой на «пятьдесят шестые». Есть даже мнение (несомненно, субъективное), что более удачного корабля, чем 56, мы не построили до сих пор.
В НОВОМ КАЧЕСТВЕ
Для установки нового ракетного оружия эсминцы проекта 56 оказались единственными пригодными кораблями, которые можно было использовать в качестве носителей без каких-либо конструктивных и даже технологических изменений. ТТЗ на проектирование эсминца с «Корабельным снарядом «Щука» (КСЩ) Н.Г. Кузнецовым было утверждено 25 июля 1955 года, тогда же совместным решением МСП и ВМС за № С-8/003127 поручалось проработать на одном корпусе ракетный корабль как с одной, так и с двумя ПУ. ЦКБ-53 уже 23 января 1956 года выдало оба варианта и первым кардинально модернизированным кораблем (проект 56Э, главный конструктор О.Ф. Якоб) оказался «Бедовый», который был заложен как артиллерийский, на ходу откорректирован и достроен в ракетном варианте (с 1 ПУ), причем без особенных задержек. После ходовых испытаний, с апреля 1956 года, на нём смонтировали пусковую установку для снарядов «Щука», телеизмерительную станцию, а в феврале 1957 года начались испытания ракетного комплекса – впервые в мире «длинная рука политики» – флот получал еще и «длинную дубинку».
Поскольку ракета наводилась лишь на конечном участке траектории, нужно было ее еще при старте направлять в сторону цели как можно точнее-вот почему ПУ спроектировали поворотной. Любопытно, что первые варианты «Щуки» предполагали отделение боеголовки у цели (с поражением ее подводной часта), лишь потом конструкторы перешли к идее над водного удара самолетом-снарядом, далеко за пределами досягаемости артиллерии. Это был несомненно, недоработанный комплекс, но он дал уверенность и неоценимый опыт морякам и кораблестроителям и позволил шагнуть на следующую ступеньку (так и хочется сказать, «не порвав штаны») – а ведь к тому времени опыта использования оружия такого рода не было – только у шведов два эсминца могли запускать противокорабельные ракеты.
9 
