Последние отзывы

  25  

– Или ты умнеешь, или того… – у молодого следователя подергивались щека и веко правого глаза. – В человеческом организме много костей, так много, что я точно не знаю, сколько их. Половину переломаю я лично. Молотком. Позже меня сменит другой человек… – Он навел на задержанного указательный палец и сказал: – Пуф, пуф, пуф!.. Лязгнула задвижка, и оперативник исчез за дверью.

Савелия оставили одного в следственном кабинете, и потянулись долгие минуты ожидания, которые были хуже допроса. Он сидел на привинченном к полу табурете возле конторского стола и думал, что сил осталось только на донышке. Он не понимал, который час и какое время суток: утро, вечер или ночь. Чтобы не упасть, широко расставил ноги и держался обеими руками за край табуретки. Было холодно, помещение освещала свисавшая с потолка яркая лампа под металлическим отражателем. От холода кожа сделалась плотной и упругой, а от яркого света слезились глаза. Клонило в сон, но спать нельзя. За железной дверью слышались шорохи, наверняка в коридоре стоял мент и через глазок наблюдал за всем, что происходит внутри. В темном углу из крана в железный рукомойник падали тяжелые капли. Савелий вслух досчитал до ста, затем до тысячи. И сбился. Сколько продолжалось ожидание, час или четыре часа, он понять не мог: ощущение времени исчезло.

Но вот снова лязгнула задвижка, скрипнули дверные петли, в кабинет вошел Девяткин.

– Поумнел, – с порога спросил он, – или еще хочешь посидеть в одиночестве?

– Мне без разницы, – ответил Савелий. – Вопрос можно?

– Валяй. – Девяткин ослабил узел галстука, снял пиджак, повесил его на спинку стула. Усевшись, включил обогреватель. – Только по теме.

– Почему убойный отдел МУРа уделяет мне столько внимания?

– Ты на свой счет не обольщайся, – хмыкнул Юрий Иванович, вытаскивая из ящика кусок эластичного бинта и наматывая его на правую ладонь. – Лично я на тебя и минуты не потратил. Мне нужен Тост. А ты знаешь, где его искать. Он твой старый дружбан. Два года вы провели в одной колонии под Потьмой и на воле не растерялись. Ты бы взял Тоста в свой бизнес, но принимают решения другие люди – при чинах, званиях и даже при погонах. И эти люди не хотели, чтобы в дело вошел отмороженный бандит и убийца.

– Это все жалкий базар. На уровне: одна бабка сказала… Мы не кенты. Просто: здравствуйте и до свидания.

– Брось, со мной можно по-честному.

Девяткин смотрел на задержанного и думал, что от лощеного пижона, каким Савелий вошел в камеру, не осталось и воспоминания. Лицо опухло от побоев, фирменный галстук превратился в грязную тряпку, пиджак, из которого выдран правый рукав, лопнул на спине. Это Савелия два-три раза ставили лицом к столу, заставляли опереться ладонями на край и били по заднице резиновой дубиной со свинцовым сердечником. А когда он вырубался от боли, обливали водой.

Савелий оказался крепким орешком: столько времени на него угробили, а он сидит без посторонней помощи, шевелит языком и даже врет складно. Теперь все, решил про себя Девяткин, основная работа уже выполнена, остается добить поверженного противника.

– Я вижу, ты тут совсем отупел от одиночества, – сказал он. – И карты, как назло, я не захватил. Ну, раз такое дело, у меня есть предложение. Чтобы немного развеяться… Вот что мы сделаем. Мы с тобой сыграем в «магазин».

– Это как?

– Я буду покупать, а ты – продавать. Ты сдаешь мне своего дружка Жору Тоста, а я тебе оформляю статью за незаконное хранение и ношение оружия. Всего-то трешник. Будешь отбывать срок рядом с Москвой, во Владимирской области. Курорт, а не зона. Хорошее предложение. Подумай.

– Никого никогда не продавал и не стану. – Савелий повторял эти фразы уже много раз, язык плохо ворочался, изо рта выходили даже не слова, а хриплый невнятный шепот. – Мне нужен адвокат. И врач.

– Ты никого не продавал. Все правильно. Если твои влиятельные друзья узнают, что ты сболтнул лишнего, тебе тут же садовыми ножницами язык отрежут, а самого закопают на какой-нибудь помойке. Или зальют бетоном. Ты молчишь, потому что боишься. Не меня, конечно. До кровавого поноса боишься своих дружков. Борис Моисеевич, твой адвокат, нужен для того, чтобы позвонить вот этому типу. Фамилия Кудрявцев, сотрудник управления ФСБ по Москве и области. – Девяткин раскрыл папку и бросил на стол фотографию мужчины с погонами полковника и бордовыми петлицами и нашивкой за ранение. – Этот тип вытаскивает тебя из любой переделки, потому что имеет хорошую долю с твоих доходов. Но на этот раз ни черта не выйдет. Твой «Ягуар» ночью отогнали в Наро-Фоминск, завтра утром сгоревшую тачку найдут возле Минского шоссе. В салоне три обгоревших до неузнаваемости трупа – ты и двое телохранителей. Убийц торговца героином никто искать не станет, уж поверь мне. Твои друзья подберут тебе замену, и все покатится дальше. Только без тебя.

  25