Особенно,... 
44 
— Ну, что, например? — спросила Полина.
— Например, краденые машины.
В лаборатории повисла тишина. Все таращились друг на друга, не находя ни одного аргумента против этого предположения.
— А я тут при чем? — наконец подал голос Виктор. — Клянусь, что не угонял во Флориде ни одной самой паршивой тачки. И вообще… Мы все время были вместе с Мишкой. Если бы что-то пошло не по правилам, он бы сообщил.
— А ты уверен, что Мишка разбогател именно так, как рассказывал?
— Да как можно сомневаться? — возмутился Виктор. — Ты же знаешь Мишку!
— Да, действительно, это немножко не тот вариант, — тут же согласился Глеб. — Ему для счастья нужен только кусок хлеба и телефонная розетка, чтобы подключить модем. Вряд ли он согласился участвовать в каких бы то ни было махинациях ради личного обогащения. Тем более, семьи у него нет. Так что если он и разбогател, то и в самом деле случайно.
— А я что говорил? — обрадовался Виктор. — Нет, тут все чисто. Кстати, где мой пакет, который я привез с собой в самый первый раз?
— Кажется, я сунул его в стол, — вспомнил Левка.
— У меня там флоридские фотографии. Я сразу хотел их вам показать, да обстановка была нерасполагающей. А сейчас самое время.
Разыскав пакет, он извлек оттуда увесистую пачку снимков.
— Ничего себе! — воскликнул Емельянов. — Здорово вы там порезвились!
— А женщинам смотреть можно? — спросила Полина.
— Конечно. Я готов рассказать, но не думаю, что вы найдете в наших вполне невинных забавах что-нибудь криминальное. Если уж я сам навскидку ничего не могу припомнить, то уж вы, с чужих слов…
— Может, я смогу помочь? — неожиданно встрял Левка и гоголем вышел на середину комнаты. — Подозреваю, что у меня открылись необыкновенные способности.
— Какие? — с недоверием спросил Глеб. — Вокальные?
— Мне кажется, народ, что я — медиум.
— О! — пробормотал Виктор. — Признавайся, что ты натворил? Повалил взглядом рекламный щит на Минском шоссе? Или силою мысли сбил голубя с головы памятника Пушкину?
— Я способен посылать в своих врагов сгустки энергии, — обиженно возразил Левка. — Если обо мне кто плохо подумает, я могу весь негатив вернуть ему обратно.
— Как раз сейчас я очень плохо о тебе думаю, — признался Глеб. — Давай, действуй.
— Ты мой друг, — растерялся Левка. — Я не хочу причинять тебе боль.
— Для чистоты эксперимента! — потребовал тот.
— Ну хорошо, — Левка поднял руки над головой и собрал пальцы шишечками. — Смотри на меня. Думай обо мне что-нибудь ужасное!
— Уже, — пробормотал Глеб.
— Пыш-ш! — с воодушевлением произнес Левка. — Пыш-ш!
— Что он делает? — сердито поинтересовалась Полина.
— Тихо, — ответил Виктор. — Не видишь: он кидается сгустками энергии.
— Ну, — напряженно спросил Левка у Глеба. — Что-нибудь чувствуешь? Негативное?
— Нет.
— А тебе не хочется упасть на пол и дергаться в конвульсиях?
— Определенно нет.
— Тогда… гм. Тогда давайте оставим мой талант в стороне. Позже мы к этому вернемся, — неуверенно сказал он. — Теперь не время.
— Я могу продолжать? — ехидно спросил у него Глеб. — Спасибо.
— Доверься моему брату, — ободрила Полина Виктора. — И ты убедишься, что у него потрясающие аналитические способности.
— Да, ты мне уже говорила об этом. Ну что ж, я готов. Начинаем?
Он стал увлеченно описывать свой полет во Флориду, но Глеб тут же перебил его:
— Подожди, начни прямо с аэропорта. Как ты проходил паспортный контроль, не толкнул ли тебя кто, не заглядывал ли в твои документы? Где ты ждал начала посадки? Не оставлял ли ручную кладь без присмотра? Давай вспоминай все в подробностях.
Виктор перестал улыбаться и начал вспоминать. Глеб по ходу дела буквально выворачивал его наизнанку, постоянно приговаривая:
— Черт побери, какая у тебя плохая память! А я-то думал, что у всех математиков вместительные мозги.
— Слушай, кончай к нему придираться! — в конце концов не выдержала Полина, и Глеб тут же насупился.
«Как же, растаяла, — подумал он с раздраженным недоумением. — Столько лет терпеть не могла, и вот, пожалуйста! Может, Витька как-то изменился в лучшую сторону? Да нет. Только загорел разве что».
— Мишка продумал все, — распинался между тем Астахов. — Номера в отеле «Интерконтиненталь», шикарная машина, взятая напрокат…
— Шикарная — это какая? — спросил въедливый Левка.
44 
