24 
Целую жизнь, полную неистовых чувств.
Смотревшие с берега увидели крохотную человеческую фигурку, вдруг возникшую вверху ревущей, рушащейся стены, вспарываемой торчащими изнутри скальными клыками. Фигурку, мелькнувшую в чудовищном танце перехлестывающихся потоков и канувшую в безумном котле, где между хаотическими каменными нагромождениями выдыхалась ярость лишенной русла реки.
* * *
- Река подмывает берег.
- И падает берег в реку.
- И, вспенившись, глохнут струи
- Под комьями вязкой глины.
- Уходит вода на запад.
- И там отражает небо.
- А здесь только корка ила,
- Растрескавшегося от зноя.
- Конечно, река бессмертна.
- И берег бессмертен тоже.
- И скоро, довольно скоро
- Сойдутся они, как прежде.
- Как прежде. Когда-то. Ныне ж
- Утративший веру путник
- Уткнется в сухое русло
- И тихо умрет от жажды,–
было написано на кувшине.
– Эйрис! Откуда у вас такая посуда? Это же чаши старинной тайской работы! У нас они стоили бы очень дорого!
– Да. Они красивые. Откуда? Сотню лет назад к нашему берегу приходили большие корабли. Такие же большие, как тот, на котором приплыл ты. Они привозили вещи, иногда – людей. Потом перестали приходить.
– Почему?
– Я не знаю. Теперь, если нам нужно что-нибудь, чего не дает Вечное Лоно, мы покупаем или обмениваем это на побережье моря Зур.
– И никто никогда не приходит из нашего мира к вам?
– Теперь – нет. Впрочем, я сказала неправду. К нам иногда прилетает один маг. Прилетает на драконе.
– Кто он, Эйрис?
– Я не знаю. Он разговаривает только с отцом и Слушающим. У него на лбу обруч с большим черным камнем. Ты знаешь его?
– Нет. В Конге хватает магов. Даже у нас, в Фаранге, я знаю четырех. Одному я перестраивал дом. Он хорошо заплатил – избавил всю артель от плохих зубов. Верней, сделал их хорошими.
– Как это – плохие зубы?
– Эйрис! Тебя никогда не мучила зубная боль?
– Никогда! Разве зубы могут болеть? Они же такие твердые – как их поранить? Правда, бывает, в поединке или на охоте кому-то выбьют зуб. Тогда нужно время, чтобы вырос новый. Но это не так уж больно…
Несмех улыбнулся.
– Забыл, кто вы! – проговорил он.– Слушай, а драконами вы умеете повелевать?
– Зачем? – Эйрис удивилась.– Мы живем в Лоне, а не на небе.
– На драконе можно облететь весь мир!
– Бо-ольшой! Наш мир – Вечное Лоно! И мы не хотим другого. Может быть, когда ты станешь одним из нас…
– Я?!
– Оу! Почти одним из нас, ты поймешь, что Лоно – это все. То, что вне его,– лишь тень жизни…
– …конечно, большой лук или арбалет стреляют дальше, но кому нужно далеко стрелять – в Лесу? Все, что дальше пятидесяти шагов, не представляет настоящей опасности. Даже от хорахша или стаи сиргибров можно спрятаться на таком расстоянии.
– Сиргибры – это кто? – спросил Несмех.
О хорахше, самом крупном ящере Гибельного леса, он разумеется, слышал.
– Самые опасные хищники Лона,– сказала Эйрис.
– Больше хорахша?
– Поменьше. Но раз в тридцать умнее. И охотятся стаями. Хотя на нас с тобой довольно и одного. Но нас они выслеживать не станут.
– Почему?
– У них – очень тонкий нюх. Есть трава, запах которой они не любят. Ее отваром смазывают подошвы сапог.
– И что же, их шкуру тоже не пробить стрелой, как шкуру хорахша?
– Не пробить.
– А арбалетным болтом?
– Нет.
– А из метательной машины?
– С метательной машиной – в Вечном Лоне? – засмеялась Эйрис.– Ты сначала попади в сиргибра хотя бы из этого лука.
– Из арбалета я бы попал! – возразил Несмех.
Эйрис снова рассмеялась:
– То, из чего стреляют,– не имеет значения. Важно – кто стреляет! Отдавай стрелу воздуху, сосредоточь в ней всю свою силу – и она достигнет цели! Пустая стрела расщепляется о камень. Стрела, полная силы, расщепляет камень сама!
Несмех покачал головой.
– Может быть,– проговорил он, не решаясь спорить со своей наставницей.– Скажи, правильно ли я стою?
– Передвинь ногу правее и подними подбородок! Теперь – стреляй!
Несмех спустил тетиву и, к своему удивлению, попал в красную часть круга на установленной в сорока шагах мишени. Для него выстрел был просто великолепный. Но Эйрис была разочарована.
– Ты совсем не понял меня! Просто спустил тетиву и ждал!
– А что еще я мог сделать? – удивился Несмех.
– Только что я сказала тебе о пустой стреле. Твоя стрела была самой пустой из всех пустых стрел, Большой! Я трижды повторила тебе, что ты должен сделать!
24 
