39 
Тори повисла на нем, обвила руками его шею и продолжала плакать. Она так долго несла эту ношу. Какое облегчение – рассказать все, думать, что граф поможет. Она вжала лицо в его шею, вдыхая запах морской воды и одеколона.
Его рубашка была расстегнута. Его грудь была почти полностью обнажена, являя картину великолепных мышц. Он шептал успокаивающие слова, его дыхание было теплым, и больше всего на свете ей захотелось повернуть голову и прижаться губами к его гладкой тугой коже. Ей хотелось целовать его, чувствовать его губы на своих губах – совсем как той ночью. Ей хотелось, чтобы он прикасался к ней, ласкал ее груди. Ей хотелось, чтобы он делал то, на что намекал той ночью.
– Все хорошо, любовь моя. Все будет хорошо.
Она кивнула, но слезы продолжали катиться из ее закрытых глаз.
Она почувствовала его ладонь на своей щеке. Он взял ее за подбородок и повернул к себе лицом.
– Все будет хорошо, – мягко повторил он. Его глаза смотрели в ее глаза, светло-карие с золотом – в зеленые, и тогда ей подумалось, что он так же сильно хочет поцеловать ее, как она хотела поцеловать его.
Он не поцеловал.
Граф поднял ее, встал с кресла и поставил Викторию на ноги, не выразив желания сжимать в своих объятиях.
Он дал слово. И явно не собирался нарушить его.
Пока она сама не захочет этого.
О Боже, она так хотела! Тори закрыла глаза и потянулась к нему, и тут в дверь постучали. Она подскочила и виновато отвернулась, в замешательстве от того, что почти сделала. Граф подошел к двери – она распахнулась, в коридоре стоял Шеффилд.
– Эта девушка… Клер. Ей хуже. – Шеффилд, красивый мужчина с волевым подбородком и удивительными голубыми глазами, повернулся к Тори: – Она спрашивает про сестру.
Тори заволновалась и посмотрела на графа.
– Я пойду к ней… если вы не возражаете.
Граф кивнул. Хотелось бы ей знать, что он думает.
– Первый помощник принесет крекеры и чай, – сказал герцог. – Может быть, это поможет.
– Да, наверное. – Она смотрела на графа, но выражение его лица оставалось для нее непонятным.
– Мы поговорим завтра, – сказал он.
Тори кивнула. Она не хотела бежать. Она хотела остаться с графом. Но это означало, что лучше бы ей бежать от него изо всех сил.
* * *
К тому времени, когда судно стало на якорь в намеченном месте, море успокоилось, но небо оставалось сплошь закрыто облаками, и по палубе разгуливал свежий ветер. После разговора с Викторией Корд пытался уснуть, но для этого был слишком взбудоражен.
Тревога за Итана смешивалась с тревогой за Викторию и Клер.
Он поверил рассказу Виктории. Он уже достаточно хорошо знал ее и мог представить, на что она может пойти, защищая свою сестру. Стукнуть человека по голове постельной грелкой – с ума сойти! Харвуду повезло, что она не убила его.
Корд издал смешок, но тут же стал серьезным. Даже если все так и было, слово двух служанок против слова аристократа мало что значит. Сестры были в беде.
Но Корд верил, что если он подмажет достаточно ладоней, пообещает достаточно услуг, то сумеет замять дело.
Он обернулся на звуки шагов и увидел идущую к нему Викторию. На ней было то же платье, что и прежде, платье, в котором она была, когда он впервые увидел ее: цвета голубиного крыла, скромного фасона, не совсем новое, но явно недешевое и добротное.
Она выглядела прелестной и невинной, и Корд подумал, сколько страданий выпало на ее долю за последние несколько месяцев. Он помнил, как замечательно было ощущать ее прижавшейся к нему прошлой ночью. Никогда еще он так сильно не желал женщину и точно знал, что не пойдет на это. Виктория заслуживала большего, чем он мог ей предложить.
По крайней мере он может предложить ей помощь.
Она остановилась возле него и улыбнулась:
– Доброе утро, милорд. – Ее волосы больше не стягивала тугая коса, они были убраны назад, подхвачены с каждой стороны и падали на плечи мягкими темными локонами.
– Как чувствует себя ваша сестра? – Утром он посылал Уипа Дженкинза узнать, как там беглянки, и тот вернулся с известием, что Клер чувствует себя лучше.
– Ей полегчало. Здесь, в бухте среди скал, гораздо спокойнее. Или, может быть, она начинает привыкать к качке.
– Будем надеяться, что так и есть. Впереди еще обратный путь.
Виктория отвела взгляд.
– Да, конечно. – Она снова посмотрела ему в лицо. – Я много думала, милорд… может быть, для всех будет лучше, если мы с Клер останемся во Франции?
39 
