Последние отзывы

  107  

Мещеряков, видимо, забывший вкус ресторанной пищи, поражал Краснопольского звериной прожорливостью. Такой количество закусок три человека его комплекции не способны умять за один присест. А Мещеряков, забыв о приличиях, жрет, как голодная свинья, — за пятерых. Несколько раз он вызывал официанта, листал меню, делал новые заказы, лихорадочно засовывал в рот мясо и рыбу, будто за спиной стоял надсмотрщик с погонялкой, а завтрашнего дня начинался Великий пост. Покончив с ветчиной, схватился за креветочный салат, но тут же, не доев, переключился на жульен с курицей и грибами. Он напоминал похотливого кролика, который пришел в публичный дом и никак не может выбрать себе девочку, потому что глаза разбегаются.

— Это не тушенка с истекшим сроком годности, — повторял Мещеряков. — И не вонючая ставрида.

Приз, давно утоливший голод, посмеивался про себя над этим вахлаком, окончательно отупевшим в чеченских горах, и от скуки рюмка за рюмкой, глотал коньяк, не чувствуя опьянения. Смолил сигареты и думал о том, что правильно сделал, выбрав для делового разговора ресторанный кабинет, а не общий зал. Хоть посетителей немного и музыка громкая, базару никто не помешал бы, пришлось краснеть перед людьми за этого отморозка.

— Рамзан дает достойные деньги за твой товар, — Мещеряков разговаривал с набитым ртом, вытирал губы салфеткой, снова жрал и говорил. — И платит наличманом. Да, хорошие бабки… Но надо скинуть с цены двадцать процентов.

— Когда Фанера начинал переговоры с Рамзаном, речь шла вот об этой сумме, — Приз нарисовал на салфетке несколько цифр. — Они ударили по рукам. Это была окончательная цена, которая не подлежит обсуждению.

— Все на свете подлежит обсуждению.

Мещеряков выпил воды, взял из стаканчика зубочистку и с немым остервенением принялся ковыряться во рту. Понятно, что имеет в виду этот придурок. Рамзан и его бандиты сами перевозят товар с места до места. Они платят за прикрытие на самом высоком уровне. Капают на жало ментам, каким-то мелким и крупным чиновникам, от которых на самом деле ни хрена не зависят, но они не хотят лишиться своей копейки. Поэтому Рамзан хочет скидку в двадцать процентов. Возможно, это справедливые требования, но сегодня не базарный день.

— Если ты согласен, можешь получить аванс сегодня, — Мещеряков вытащил сигарету и пустил дым. — Хотя в таких делах авансов не бывает. Но Рамзан готов заплатить, хоть это против всех правил. Наш общий знакомый доверяет Фанере. И тебе тоже.

— Доставка груза от места до места — пять процентов его стоимости, — сказал Краснопольский. — Ты сам знаешь расценки. Пять — и на этом точка.

Мещеряков упрямо покачал головой.

— Это особый груз. И расценки выше.

— Еш твою мебель, — Приз начинал злиться. — С чего это вдруг Рамзан опускает цену, когда они с Фанерой обо всем договорились? И почему я должен своими руками чужое дерьмо разгребать? И еще радоваться? Пусть Рамзан приезжает сюда из Европы и ведет переговоры с Фанерой. А я ухожу в сторону.

— Конечно, ты можешь разорвать договор и все такое. Но, как говорят умные люди на Кавказе: разлившись на блоху, не надо жечь кальсоны.

— Почему-то я раньше не слышал этой великой мудрости кавказских народов.

— Все еще впереди, — усмехнулся Мещеряков.

Видимо, он представил себя, что ждет Краснопольского, если тот пойдет на попятную. Чеченские бригады стригут купоны во многих российских городах. Среди ментов есть платные осведомители. Краснопольского, куда бы он ни подался, где бы не лег на дно, ждет печальный конец. И Фанера с его авторитетом и связями не поможет.

Приза вычислят, найдут, для затравки отрубят руки. Потом вырежут язык. И ради праздного озорства зададут много бессмысленных вопросов, на которые он уже не сможет ответить. Будет мычать, как корова, и харкать кровью. А дальше… Ему придется умирать долго и трудно. Конечно, есть шанс податься за границу, но спокойной жизни не будет и там. Еще можно принять постриг, уйти в монахи, найти временное убежище за церковными стенами. Полоть огород, чистить картошку, вывозить на поля навоз, класть кирпичи, выполняя повинность. Ночами, когда послушники спят, трахать коров или коз на монастырском подворье. Очень весело. Мещеряков действительно засмеялся, живо представляя себе картину совокупления.

— Я вижу, ты все понял, — сказал он.

Вместо ответа Краснопольский наклонил голову и смачно плюнул на пол.

  107