12 
— Вы, наверное, догадываетесь, их больше всего занимает вопрос, кто же вы.
Граф улыбнулся.
Пурилла и сама, как и остальные обитатели Литл-Стентона, сгорала от любопытства, и это не могло укрыться от графа.
Он раздумывал. Разумнее всего было бы не говорить ничего или, на худой конец, придумать ложное имя.
Но тут он сообразил, что, хотя он и велел своему ординарцу не волноваться о нем, слуги, конечно же, уже начали беспокоиться, тем более по прошествии стольких дней. Выходит, ему следовало сообщить им, что он в надежных руках.
— Полагаю, — начал он, — вы слышали о Рок-Хаусе?
Девушка быстро перевела на него взгляд.
— Так вы оттуда?
Она вскрикнула.
— Ну конечно же! Какая же я глупая! Я могла бы сообразить! Вы, должно быть, новый граф!
— Я полагал, вы догадались, кто я.
— Я слышала, что какой-то кузен унаследовал имение после того, как старый граф и его сын погибли при крушении поезда, но я никак не ожидала увидеть вас здесь, в Литл-Стентоне.
— Ну что ж, вот он я!
— Там, в Рок-Хаусе, должно быть, очень волнуются за вас.
Ее голос стал серьезен, когда она продолжила:
— Няня осмотрела ваши карманы, чтобы узнать, кто вы, на случай, если вдруг вам стало бы хуже, чем мы предполагали…
— Вы хотите сказать, если бы я умер, — перебил ее граф, — и вы хотели уведомить ближайшую родню.
Пурилла улыбнулась.
— Вы такой большой и казались таким сильным. Я не могла и подумать, что у вас окажутся серьезные повреждения.
— У меня их нет! — решительно заявил граф. — Но мне слишком неловко ощущать себя калекой, особенно в чужом доме.
Пурилла снова засмеялась.
— Если уж нам уготовано судьбой принимать у себя в доме и лечить раненого, я, естественно, хотела бы, чтобы это оказался «высокий красивый незнакомец», такой, какого няня видит в чайных листах, когда гадает мне.
— Она гадает? — заинтересовался граф.
— Только когда я ее очень прошу, — ответила Пурилла. — Она из Шотландии и, как все шотландцы, умеет это делать, но она не одобряет эту игру с «неведомым». Только иногда мне удается уговорить ее рассказать мне мое будущее.
— Разве это так сложно, — съехидничал граф.
— Почему вы так говорите? — полюбопытствовала Пурилла.
— Все очень просто. Совершенно очевидно, что рано или поздно «высокий, красивый незнакомец», как вы выразились, войдет в вашу жизнь, может быть, даже здесь, в Литл-Стентоне, — слегка поддразнивая ее, объяснил он, но Пурилла заметила:
— Все это уже случилось.
— С вами? — засомневался граф. Он испытал странное чувство, сходное с досадой, когда задавал свой вопрос. И потом, пока он ждал ответ Пуриллы, оно не проходило.
— Не со мною, но с моей невесткой Элизабет.
Ее ответ наполнил графа необъяснимым чувством облегчения.
Вероятно, подумал он, ему стало жаль, что этому очаровательному ребенку придется слишком рано расстаться с иллюзиями.
— Элизабет очень страдала после гибели моего брата Ричарда, но потом появился незнакомец, и весьма неожиданно. Я думаю, хотя она и довольно робка и нерешительна в подобных делах, она все-таки выйдет за него замуж.
— Ко всеобщему удовлетворению? — поинтересовался граф.
Слушая девушку, он думал о том, насколько выразительны ее глаза. Если слова и не отражали ее чувств, то глаза выдавали все ее переживания.
— Думаю… да, — произнесла она немного задумчиво, — и я желаю ей счастья… Но, видите ли, это создает для меня проблемы.
— Каким образом? — удивился граф.
— Элизабет, да и все в округе, похоже, считают… не правильным, что нам с нянюшкой придется остаться здесь, в нашей усадьбе, одним.
— Вы думаете, ваша невестка уедет отсюда?
— Да, конечно, ведь у того человека, который хочет жениться на ней, есть хороший дом в другой части графства. Он предлагает и мне поехать жить с ними, пока я не выйду замуж… но я знаю — ни ему, ни Элизабет на самом деле вовсе не хочется брать меня с собой. Они хотят жить одни.
Граф подумал, что Элизабет, только-только выйдя замуж, и вправду не захочет, чтобы в доме жила другая женщина, особенно такая привлекательная, как ее бывшая золовка.
Похоже, по глазам Пуриллы он мог читать ее мысли и, как ни странно, рассматривал эту проблему с ее точки зрения.
Внезапно она словно бы очнулась от собственных переживаний и, видимо, решила, что все время говорить о себе слишком эгоистично с ее стороны, поэтому она сменила тему разговора:
12 
