Особенно,... 
54 
— О ком это вы? — спросил Берти.
— По-моему, его зовут Гозлин, — сказала Гардения. — Пренеприятный человек: с безобразным сальным лицом, лысеющей головой, жирный. Но самым мерзким было то, что барон велел нам с тетей держаться с ним максимально мило и обходительно.
— Вы сказали, его зовут Гозлин? — переспросил лорд Харткорт резким голосом.
Гардения не ответила, — мгновенно осознав, что опять допустила какую-то ошибку.
— Я правильно запомнил фамилию? — не унимался лорд Харткорт.
— Да, — тихо и нерешительно вымолвила Гардения. — Наверное, мне не следовало заводить речь об этом Гозлине.
Пьере Гозлине. Вполне возможно, что он хороший человек.
— Не бойтесь рассказывать нам о чем угодно, — успокоил ее Берти. — Мы — чужаки в этой стране лягушек и должны держаться вместе и доверять друг другу. Если хотите, спокойно поделитесь с нами впечатлениями о Пьере Гозлине, Мы с Вейном не болтуны. От нас никто ничего не узнает.
— В этом я не сомневаюсь, — поспешно проговорила Гардения. — Но я не должна вести себя столь непорядочно. — взяла и такими ужасными словами описала вам одного из тетиных гостей. Одного из наиболее важных гостей.
— Почему же он так важен? — полюбопытствовал лорд Харткорт.
— Не знаю, — ответила Гардения уклончиво.
Она не намеревалась рассказывать о том, как вчера перед ужином барон пришел в малую гостиную и объявил о предстоящем приходе Пьера Гозлина.
— Я пригласил Пьера Гозлина, Лили, — провозгласил он. — Поухаживай за ним, построй ему глазки. Ты ведь знаешь, как нравишься ему.
— О нет! — простонала герцогиня. — Опять этот невыносимый Гозлин! Я терпеть его не могу, вам ведь, барон, об этом известно! Он напивается как свинья! В прошлый раз после его ухода я решила приказать дворецкому всегда говорить Пьеру Гозлину, что меня нет.
— Только попробуй выкинуть нечто подобное! — прогремел барон. — Этот человек очень важен для меня, чрезвычайно важен, понимаешь? Он искренне раскаивается, что в прошлый раз все получилось так неприглядно. Дело в том, что перед той вечеринкой у него было слишком много работы. Утомленный и проголодавшийся, он выпил твоего восхитительного вина, поэтому и опьянел так сильно.
— Меня не интересуют его раскаяния, — заявила герцогиня раздраженно. — Он гадкий человек, говорит всегда не то, о чем думает, к тому же у него потные и дряблые руки.
— И несмотря на все это, ты должна быть к нему добра, — категорично сказал барон.
Гардения, тихонько сидевшая в углу, следила за происходившим в полном недоумении.
— А если я откажусь? — спросила герцогиня, вызывающе вскидывая голову.
В этот вечер она выглядела особенно красивой, В приглушенном свете гостиной морщинки и сероватый оттенок ее лица были незаметны. Вокруг ее шеи поблескивали бриллианты.
Платье выгодно скрывало все недостатки располневшего тела. Перед тем как втиснуть свою хозяйку в любой наряд, Ивонн и Другие девушки тщательно стягивали ее талию корсетом, об этом Гардения узнала совсем недавно.
Барон не ответил. И герцогиня, продолжая дерзко смотреть ему в глаза, повторила вопрос:
— Что будет, если я откажусь?
Барон на шаг приблизился к ней.
— Тогда, моя дорогая Лили, — медленно выговорил он, опять забывая, что в присутствии посторонних должен обращаться к ней официально, — я поведу его в какое-нибудь другое место.
В его фразе таилась какая-то страшная угроза. Гардения поняла это, увидев, как изменилось тетино лицо. Она прищурилась и съежилась, словно испугалась, что ее сейчас ударят.
— Нет, нет, Генрих! Не делай этого. Ты ведь понял, что я просто шучу. Я, конечно, буду мила с мсье Гозлином. Очень мила и любезна, обещаю, — прощебетала она.
— Вот и отлично! — воскликнул барон торжествующе.
В этот момент послышался зычный голос дворецкого:
— Мсье Пьер Гозлин!
Увидев этого Гозлина, Гардения тут же поняла, почему тетя его так не любит. Он совсем не походил на француза: был обрюзгшим и омерзительным и напоминал Лакея-Жабу из «Алисы в Стране Чудес».
Подплыв по отполированному полу к вышедшей ему навстречу хозяйке, он взял ее руку в белой перчатке в свою и покрыл поцелуями.
— О, мадам! Я так перед вами виноват. Умоляю, простите меня и не судите строго. — Он противно улыбнулся и взглянул на барона. — Мой хороший друг, барон фон Кнезебех, передал мне, что вы уже не сердитесь.
— Конечно, — ответила герцогиня.
54 
