Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
48 
Призрак приблизился, и Клола ощутила прикосновение прохладной ласковой ладони.
«Что мне делать? Я не хочу умирать!»
Этот крик рвался из глубины ее существа, однако губы оставались недвижны. Клола была парализована!
«Помощь придет!»
Она ясно услышала эти слова.
«Помощь придет? Но как? Откуда?»
«Не поддавайся отчаянию! Борись, пока хватает сил!»
Эти слова прозвучали в мозгу так отчетливо, словно были произнесены вслух.
Клола снова попыталась поднять руку – и снова неудача. Однако, глубоко вздохнув, она почувствовала, что силы к ней возвращаются.
«Все, что мне остается, – сказала она себе, – глубоко дышать, чтобы очистить от яда тело и мозг. Может быть, если в голове у меня прояснится, я смогу найти путь к спасению».
Она лежала неподвижно, глубоко дыша, пока в окно не пробился первый робкий луч света.
Наступал новый день – день, который, может быть, принесет ей смерть.
«Помогите!»– снова мысленно воскликнула Клола и вдруг поняла, что Серой Дамы нет рядом. Она осталась одна.
На миг Клолу охватил ужас, но она напомнила себе, что паника только лишит ее последних сил.
Клола продолжала глубоко дышать, а за окном тем временем разгорался рассвет.
Девушку поразило, что свет сочится в комнату не через три окна, как в отведенной ей спальне, а всего лишь через одно.
Когда в комнате стало светлее, она заметила, что лежит не в своей постели.
Она – в комнате, которую никогда раньше не видела!
В крошечной каморке, раза в четыре меньше комнаты герцогини!
Приглядевшись, Клола заметила, что углы у комнаты закруглены. Она находится в башне.
Это было невероятно. На миг Клоле подумалось, что она сошла с ума или бредит.
Она прикрыла глаза, затем снова открыла их. Но круглая каморка, заставленная грубой мебелью, не исчезала. Клола заметила, что в комнате две двери: одна, по-видимому, ведет на лестницу, другая – прямо на крышу.
Как она сюда попала? И зачем?..
«Торквил тоже сидел в башне», – мелькнуло в мозгу у Клолы. Она в плену у Макнарнов, как Торквил у Килкрейгов!
Нет, не у Макнарнов. Герцог уехал и ничего об этом не знает. Клола – узница миссис Форс!
Клола вспомнила глаза этой женщины – безумные, горящие ненавистью – и ее слова в день свадьбы: «Возмездие падет на вашу голову!»
Почему, почему она не попросила мистера Данблейна, чтобы он выделил ей другую горничную?
Но в день свадьбы и у Клолы, и у мистера Данблейна было множество других забот.
А теперь, одинокая, парализованная, беспомощная, Клола оказалась во власти безумной фанатички. И спасти ее может только чудо.
«Больше я не приму от нее ни куска хлеба, ни глотка воды!»– сказала себе Клола.
Но тут же сообразила, что миссис Форс сможет влить в нее яд силой, как, по-видимому, поступала уже несколько раз. В своем теперешнем состоянии Клола не сможет ей сопротивляться.
Она обречена!
Обречена умереть от руки фанатички, ненавидящей Килкрейгов. Никто не знает, что произошло… никто не придет ей на помощь…
Клола в ужасе зажмурилась, но, испугавшись, что вновь провалится в беспамятство, открыла глаза и продолжала глубоко дышать с таким старанием, словно от этого зависела ее жизнь.
Утренний свет разгорался все ярче, и глазам Клолы все яснее открывалась каморка в башне, которая должна была стать ее последним пристанищем.
Клола снова попыталась поднять руки – и на этот раз ей удалось на дюйм оторвать их от кровати.
Однако она не могла ни сесть, ни шевельнуть ногой.
С губ Клолы рвался призыв о помощи. Если бы только она смогла встать… и выйти за дверь… и сойти, или хотя бы сползти, вниз по лестнице… и найти кого-нибудь, кто ей поможет…
За дверью, выходящей на крышу, послышались шаги.
Клола окаменела от ужаса. Это миссис Форс со своими смертоносными травами!
Девушка хотела завопить, позвать на помощь, но с пересохших губ не срывалось ни звука. Даже если она закричит, кто ее услышит?
Тяжелая дверь со скрипом приотворилась. От ужаса Клола даже перестала дышать.
В щель протиснулось веснушчатое детское личико – лицо Джейми!
– Джейми! – хотела воскликнуть Клола, но издала только хриплый стон.
Джейми налег на дверь и проскользнул в комнату.
– Миссис Форс говорит, что у тебя заразная лихорадка, и никому не разрешает сюда ходить, – произнес он, – но я пробрался потихоньку, по крыше. Мне очень жаль, что ты заболела.
Страшным усилием воли Клола заставила себя заговорить.
48 
