Последние отзывы

  79  

— Понимаете, что я имею в виду? Они невежественны и очень религиозны. Настоящие тибетцы.

Нэнси проводила крестьян взглядом, когда машина проезжала мимо них. Молодые люди смотрели вслед. За их спинами виднелась Ярлунг-Цангпо, «очищающая» — так, по словам Джека, называют реку — а вокруг нее завораживающе красивые горы подпирали вершинами небо.

«Удивительная страна!» — думала Нэнси. Наверное, невозможно приехать сюда и не ощутить в себе серьезных изменений. Неудивительно, что Херцог стал таким странным человеком, сторонящимся проблем западной журналистики. Это другой мир. Она уже чувствовала, как он проникает в ее душу: пронзительная синева неба, прозрачный чистейший воздух, всеобщая религиозность и — близость к природе, жизни и смерти. Этот мир напоминал о важнейших проблемах жизни, а вопросы материального плана делал банальными и незначительными.

Много лет назад Феликс Кениг тоже проделал этот путь. Нэнси попыталась представить, как он воспринял Тибет, но ей это не удалось. Она не могла понять мотивы поведения такого человека: Кениг был личностью более загадочной и темной, чем паломники, только что встреченные на дороге. Как он оправдывал свое сотрудничество с нацистской партией? Может быть, у него не было выбора, а может, он просто не задумывался об этом. Вполне вероятно, что Кениг отказывался считаться с реальностью, а лишь хотел работать и мечтал о путешествии в Тибет. Здесь, на «крыше мира», он, наверное, чувствовал себя оторванным от войны в Европе. Не исключено, что он даже пытался сбежать от происходившего там. Или Нэнси слишком великодушна? Кениг вполне мог быть фанатиком вроде Геббельса или Гиммлера, а его собственная безумная теория происхождения германской расы, привязанная к Гималаям, могла служить для создания нацистской мифологии, призванной оправдать их жестокость. Нэнси запуталась: столько вопросов — и ни одного ответа… Чтобы отвлечься и выбраться из водоворота этих мыслей, она повернулась к Гуну.

— Где вы научились так хорошо говорить по-английски?

Водитель переключил скорость — они преодолевали крутой подъем, — и двигатель натужно взревел. Гуну пришлось кричать, чтобы быть услышанным.

— В Дхарамсале,^[54] в Маклеод-Гандж.

— Так вы были в Индии? Зачем же вернулись?

— Очень скучал по семье. К тому же понял, что побег от проблем не всегда помогает их решить.

— Я думала, что такое возвращение невозможно.

— Так и есть. У китайцев паранойя в отношении тех, кто хочет вернуться…

— Как вы вернулись?

— Пешком. Как люди ходят?

— Это опасно?

— В наши дни жить вообще опасно.

Джек услышал их разговор.

— Гун, расскажи ей о своем приключении на пути домой, — предложил он.

Гун рассмеялся.

— Нет!

— А что случилось? — спросила Нэнси, заинтригованная его отказом.

— Да так, ничего…

— Ну пожалуйста, расскажите!

— Если очень хотите, расскажу, только вам это не понравится.

— Очень хочу.

— Ладно. Мой путь лежал через высокие перевалы, и я совсем обессилел: шел уже двадцать один день, цампа кончилась… Знаете, такая ячменная каша? Мы все тут ее едим. Я чувствовал, что вот-вот упаду и не встану. И тут меня арестовали китайские солдаты.

— Ужас. Как же вы уговорили их отпустить вас?

Гун рассмеялся. Его смех показался Нэнси истерическим и озадачил ее.

— Уговаривать не пришлось. Они бросили меня в тюрьму в Дронгпа. Жуткий вонючий каменный мешок.

— Боже мой… Как же вы выбрались?

Джек, прищурившись, криво улыбался и наблюдал за Гуном. Гун скорчил гримасу и продолжил:

— Я был в отчаянии. Ведь я почти дошел и страшно злился на себя. Не знал, что делать. Вышло так, что меня посадили в камеру с другим тибетцем, стариком. Он сказал мне: «Если хочешь выбраться, есть только один способ — достать сигарету и прижечь себе гениталии».

Нэнси скривилась от отвращения. Это что, шутка? Она повернулась к гадко ухмылявшемуся Джеку и спросила:

— Это правда?

— Правда.

Преодолев неловкость, она все же задала вопрос Гуну:

— Каким образом ожог гениталий способствует выходу из тюрьмы?

— Ну, старик сказал, что, если я все сделаю правильно, это будет выглядеть как запущенная стадия венерического заболевания и тюремный врач, скорее всего, распорядится вышвырнуть меня вон.

С лица Нэнси не сходила гримаса отвращения:

  79